Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 29. Семен Альтов

22
18
20
22
24
26
28
30

— Понимаете, Бурчихин, я вообще-то маринист.

— Понимаю, — сказал Витя. — это сейчас лечат.

— Вот-вот, — обрадовался художник. — Мне море рисовать надо. У меня с легкими плохо. Мне надо на юг, к морю. Чтобы ультрамарином! Здесь этот цвет ни к чему. А я люблю ультрамарин неразбавленный, чистый. Как море! Представьте, Бурчихин, — море! Волны, утесы, прибой!

Они выплеснули пену из стаканов под стол, закурили.

— Не переживай, — сказал Бурчихин. — Все будет хорошо! Сидеть тебе в трусах у моря с ультрамарином!

— Правда?! — Глаза художника вспыхнули и стали как нарисованные. — Думаете, я там буду?!

— О чем разговор? — ответил Витя. — Будешь у моря, о легких забудешь, станешь большим художником, купишь дом, яхту!

— Скажете тоже — яхту! — Художник задумчиво покачал головой. — Разве что лодку…

— А еще лучше — и мальчик, и девочка! Здесь на балконе запросто девчушка поместится! — Бурчихин обнял художника за плечи, на что ушло полруки от локтя до ладони. — Слушай, друг, продай полотно!

Художника передернуло.

— Ни за что! Хотите — подарю?!

— Спасибо тебе, — сказал Витя. — Спасибо, друг! Только сними с шеи галстук: не могу на себе его видеть — дышать тяжело!

Художник чиркнул, и галстук превратился в тень пиджака.

Бурчихин бережно взял в руки лист и, держа его перед собой, пошел между столиками, улыбаясь нарисованной улыбкой, шагая все тверже и уверенней.

Художник допил пиво, достал чистый лист и положил на мокрый столик. Погладил боковой карман, где лежал нераспечатанный тюбик с ультрамарином. Поднял глаза на паренька в тельняшке за соседним столиком. На руке у того было вытатуировано: «Нет счастья в жизни». Перед ним стояли две кружки пива.

Художник сглотнул слюну и, косясь на морячка, начал рисовать быстро море.

ДТП

16 сентября сего года дорожно-транспортное происшествие на Посадской улице.

Водитель грузовика Кубыкин, заметив женщину, которая стояла на пешеходном переходе, затормозил, пропуская пешеходку.

Гражданка Рыбец, которой ни разу в жизни ни одна машина и даже лошадь не уступала дорогу, продолжала стоять, ожидая, когда машина проедет.

Кубыкин, убедившись, что женщина переходить не собирается, тронулся с места.