— Тогда к Тоньке, — подумав, решила Зинаида, — у них тоже две комнаты.
— Ага, а девки не в счет? А Верка, Федькина племянница? Между прочим, беременная ходит.
— Да ты что? — засмеялась Зинаида. — В самом деле?
— Нуу! Тонька мне вчера сама оказала. — И уж, говорит, ничего сделать нельзя.
— Во, девки пошли! Соплячка ж еще совсем.
— На это ума не надо, — буркнул Николай. — Семнадцать лет по нонешним временам самый для этого подходящий возраст.
— Сиди, губошлеп, — ткнула мужа в бок Зинаида и поинтересовалась:
— Сказала хоть от кого?
— А чего говорить-то? С кем ходила, от того и брюхо.
— Это милиционер-то этот?
— А то кто ж?
— Не отказывается хоть?
— Попробовал бы отказаться, — Николай глухо, как в бочку кашлянул. — Уже родителям написал, о свадьбе сговариваются.
— А где ж жить-то будут?
— Говорят, ему квартиру обещали, как женится.
Удовлетворив свое женское любопытство, Зинаида вернулась к старому разговору:
— Так что с маткой-то? — спросила она.
Уж тогда давай к Нюрке, — решил Николай. — Нюрка младшая. Мать ее любит больше всех.
Зинка успокоилась и быстро уснула. Она свернулась, как кошка, калачиком, уткнув голову в плечо мужа и обняв его руку. И в еще некрепком сне сладко причмокивала губами, пухло втягивая их и невнятно что-то договаривая уже во сне…
В разговоре с матерью отец возмущался, ругал Николая и его жену Зинку, а мать поддакивала, соглашаясь с отцом.