Студент

22
18
20
22
24
26
28
30

— Серьезней не бывает: может быть скоро женюсь.

— Ну, ты даешь! — только и смог вымолвить я. — А как же учеба?

— Переведусь на вечернее отделение. Работать буду в геофизической лаборатории, где физикой облаков занимаются. Вот так!

— А где жить будете? — не удержался я от практического вопроса.

— У них с матерью трехкомнатная квартира…

— Так ты из-за квартиры?

— Не говори глупости, — заметив иронию в моих словах, обрезал Юрка. — Просто так сошлось. Вера не похожа на всех, с кем я когда-либо встречался. Во-первых, умница, во-вторых, на редкость уравновешенный человек. И воспитана в уважении к мужчине.

— Я всегда подозревал, что тебе нужна восточная женщина, с другой ты не уживешься. Твоя Вера, кстати, русская?

— Русская, по матери, а отец то ли чеченец, то ли осетин, но он погиб в войну еще в сорок первом под Москвой. Кстати, был вторым секретарем райкома.

— Понятно, — сказал я.

— Что тебе понятно? — нахмурился Юрка.

— Понятно, что Вера будет тебе хорошей женой.

— То-то же, — засмеялся Юрка.

Мы с Юркой выпили немного коньяку и сидели, откинувшись на спинки кресел, довольные нашей встречей, лениво вспоминали свой город, куда договорились ехать через день — два.

За одним из ближних столиков двое мужчин громко доказывали что-то друг другу, а потом запели пьяно и нескладно какую-то свою песню. Орали во всё горло, перекрывая шум голосов ресторанных посетителей и музыку.

— Что это у вас за иностранцы в углу сидят, финны что-ли? — спросил я официанта.

— Да, финны! — сказал с усмешкой официант. — С экскурсией приезжают на пару дней и отрываются по полной. У них там «сухой закон», вот они «водочные туры» и устраивают. Пьют и по Ленинграду пьяные в стельку шатаются.

— Да нет у них там никакого «сухого закона», — сказал я, когда официант отошел.

— Как это нет? — усомнился Юрка. — Всем известно, что они постоянно шастают к нам через границу за водкой.

— Был, но только ввели его, как и во всей России, ввиду военного положения в Первую мировую войну, а потом уже в отделившейся Финляндии в 1919 году. Но действовал этот закон лишь до 32-го года.