Румяный Эпплинг побледнел. И отпил пива из высокой кружки.
– А с какой стати я должен был вам это говорить? Вы же меня не спрашивали. В мои обязанности не входит вываливать первому встречному всю информацию.
Лотт пропустил оскорбление мимо ушей.
– Что он вам сказал? – спросил он.
– Да просто болтали, чтобы скоротать время…
– Так, давайте без этого! Он говорил с вами о том же, о чем я стал расспрашивать десять минут спустя. Что он сказал, ну?
– Если вам все известно, то и говорить не о чем, – заявил бывший сержант-майор Эпплинг, поднялся и теперь возвышался над Лоттом. – Я должен вернуться к работе.
– Нет. Никуда вы не пойдете до тех пор, пока не ответите мне. И на сей раз мне нужна правда, Эпплинг. Сколько было времени, когда вы видели Карла Веннинга в субботу вечером?
– Я уже вам отвечал. И вообще мне все это надоело.
– Надоест еще больше, только в другом месте, если не скажете правду. Предупреждаю, Эпплинг: если не хотите, чтобы вас обвинили в соучастии в убийстве, лучше выложить все как на духу.
– В убийстве? – Эпплинг в замешательстве посмотрел на собеседника.
– Да.
– Но вчера вы об этом ничего не говорили. Просто сказали, что следите за свидетелем.
– Я и теперь скажу то же самое. Ладно, хватит, говорите правду!
– Но я уже все сообщил. И мне нечего больше добавить.
– Так вы по-прежнему утверждаете, будто видели Веннинга выходящим из театра в половине двенадцатого?
– Да. Он действительно выходил в это время вместе с остальными зрителями.
Лотт ощутил разочарование. Ведь он так надеялся опровергнуть эти показания!
– Ну а вчера вечером о чем вы с ним беседовали?
– Он спросил меня, видел ли я его в субботу вечером. И в какое время это было. Мол, ему надо точно знать, потому что он поспорил с другом. Тот не верил, что было уже так поздно. Вот и все, больше он ничего не сказал.