Колокол

– Ух ты, какая, – хрипел он, – вы, монашки, все такие горячие? Или это только мне повезло? – Он засмеялся.

У Марии горели щёки, дрожали ноги, она вся дрожала. Мужик начал задирать ей сорочку, но плотная ткань до самого пола никак не поддавалась ему. В темноте блеснуло что-то металлическое. Он подставил нож к её шее.

– Я возьму тебя сейчас, – задыхался он, – а потом приду ещё. Ты же никому не скажешь, верно? Хорошая девочка… – Он уткнулся носом в её волосы и стал жадно дышать. – Тебе всё равно никто не поверит.

Клинок опустился от шеи к груди, зацепил ворот сорочки, оттянул его вверх и разрезал по всей длине; потом, зацепив рукава, разрезал и их. Тряпьё затрещало и спало на пол к дрожащим ступням Марии. Она в одних лишь панталонах стояла посреди своей кельи и только молилась о том, чтобы поскорее умереть. Мужик развернул её к себе и впился вонючим ртом в её дрожащие губы.

Мария услышала шаги – это падре шёл к ним; сейчас он умрёт от инфаркта, он ничего не сможет сделать, и это убьёт его. Что будет с ними? Мария уже не чувствовала, как грубые руки ходили по её холодному телу, как сжимали всё, что можно было сжать, – она думала не о себе.

– Ложись! – рявкнул мужик и бросил её на кровать.

Она вскрикнула и ударилась затылком об стену, а он начал расстёгивать брюки.

Вдруг тёмная высокая тень выросла над его головой, вскрикнула и чем-то тяжёлым ударила по нему. Тень кричала и била, кричала и била.

– Жоэль, не надо! – вскочила Мария. – Убьёшь!

Но парень не слышал её; он кричал и бил, измесив всё лицо негодяя огромной глиняной вазой.

На полу, в луже крови лежали бездыханное тело и осколки разбитой вазы. Мария, прикрывшись одеялом, прижимала к себе Жоэля и с ужасом смотрела на кровавую плоть.

В дверях кельи, пошатываясь и держась за косяк, еле стоял падре.

– Тронул? – спросил он, посмотрев на Марию.

– Не успел, – сказала она и покраснела.

– Ну ничего, дочка, ничего…

Взгляд Жоэля опять стал стеклянным и отрешённым. Марии показалось, он всё забыл. Так даже лучше, решила она.

– Забудь всё, забудь, – шептала Мария, целуя его в макушку, – ни к чему это помнить.

26 глава

Нет, только не это… На меня смотрели зелёные глаза и длинные, почти до самых бровей, ресницы. Брови же уходили вверх, куда-то под белые кудри. В затылке что-то болело и жутко чесалось. Что это, чёрт возьми? Я достал из головы шпильку, одну и вторую. Волосы мадам Лоран освободились от этих спиц и упали мне на плечи. Этот Норах не просто играл со мной, он, наверное, уже умирал со смеха.

– Неправда.