Колокол

На стуле лежало пышное платье мадам Лоран, под ним – пара юбок и прозрачный корсет. Боже, самый страшный сон не был так страшен, как этот вот кошмар. Даже вчера, с пушкой во рту, я не чувствовал себя так некомфортно. Если этот Норах решил унизить меня, у него отлично получилось.

Кое-как разобравшись с юбками, я решил, что обойдусь и без корсета; застегнув на груди все пуговицы и завязав под шеей непонятный бант, я уже еле дышал.

На часах был без малого полдень. Ирен Лоран, как обычно, проспала полдня. Времени у меня оставалось немного. Нужно разобраться с доктором, понять, чего он хочет и что это за заметки, которые нужно постоянно стирать. С кухни пахло обедом, слышалось неторопливое чавканье – это Фабьен, должно быть, пережёвывал стряпню Люсинды. Я вышел в коридор. Как бы много сейчас я отдал за обычные мужские ботинки! В кабинете доктора всё было тихо; я прислушался, приоткрыл дверь – никого. Должно быть, он у Жоэля. Саквояж с лекарствами так же, как и тогда, стоял на окне. Пахло спиртом и химией. Керосиновая лампа была на последнем издыхании – должно быть, доктор работал всю ночь. Я кинулся к саквояжу, чуть не запутался в юбках, еле держась на каблуках. Ужасные туфли со всех сторон сдавливали ноги; хорошо, что меня ещё никто не видел. Осанка у мадам Лоран была королевской, я же скрючился в этом во всём и никак не мог распрямиться. Сердце Ирен стучало так быстро, что, будь мы в засаде, сдало бы нас тут же. Я засунул руку в склянки, нащупал боковой карман – ничего; кинулся к столу, открыл ящик – пусто. Где же эти записи? Под перинами только клубы пыли и парочка сонных клопов. Ирен вскрикнула, я закрыл себе рот. Не хватало ещё орать из-за этих кусачих тварей. Я не брезговал ничем, в отличие от этого тела – оно всё дрожало от омерзения.

«Какая мерзость, мерзость…» – крутилось у меня в голове.

Успокойтесь, мадам Лоран, клопы не самое страшное, что есть в этом доме. Я открыл шкаф; пара рубашек, столько же костюмов, ботинки и… чемодан на верхней полке. Я потянул за ручку, и чемодан открылся, вывалив всё своё содержимое мне на голову. На меня обрушились письма, журналы, кипы непонятных бумаг. Ничего похожего на те письма. Я стал складывать всё обратно. Странно, что чемодан казался таким большим, а места в нём наполовину. Я ощупал его по углам. Точно, двойное дно… здесь двойное дно! Провёл по краю, поддел спрятанную под днище атласную ленту, приподнял кожаный подклад… Вот они, записи, пустые пожелтевшие страницы, исписанные и стёртые полностью. Я сложил их вдвое и спрятал в глубокое декольте мадам Лоран. Хоть какая-то польза от этого тела.

За дверью заскрипела лестница; твёрдые и быстрые шаги принадлежали либо конюху, либо доктору. Я сложил журналы в чемодан, открыл шкаф и закинул его на верхнюю полку. Дверь в комнату заскрипела, чемодан ударился о заднюю стенку шкафа.

Закрыл.

В комнату вошёл доктор.

Сердце мадам Лоран стучало под самым моим горлом.

– А, это вы, – спокойно сказал он.

Я кивнул.

– Я же сказал, что принесу всё сам, – он пошёл к окну, – не стоило утруждать себя.

– Да я и не утруждаю, – не зная о чём, говорил я.

– Где пустой флакон?

– Пустой?

– Да. Или вы не всё использовали?

– Нет.

– Ах да, вы же хотели дозу сильнее…

Теперь я не понимал ничего.

– Вы уверены, что хотите этого? – будто переспросил он.