– Ты сможешь добыть мне списки всех, кто вышел из тюрьмы в прошлом месяце?
– Что? – поперхнувшись, спрашивает меня Кевин, тут же хлопая себя кулаком в грудь.
– Мне нужно с чего-то начать.
– Ты не будешь этим заниматься, слышишь меня?
– Тебя спросить забыла, – огрызаюсь я, с вызовом глядя ему в глаза. – Так ты мне поможешь или нет?
Кевин молчит.
– Поможешь или нет?
– А у меня разве есть выбор? – сдается он, вытирая губы салфеткой.
К нашему столику снова подходит официантка, чтобы забрать пустую тарелку Кевина и мою с золотистой вафлей, потонувшей в растаявшем шарике мороженого и давно превратившейся в какую-то странную коричневую массу.
***
– Вчера, когда я спросил, не считаешь ли ты, что смерть пианиста связана с бриллиантами, ты ответила, что не знаешь, у тебя появились какие-то новые идеи? – спрашивает Кевин.
Мы все еще сидим в кафе и боремся со сном большими кружками с кофе.
– Что-то в этой истории не сходится, только никак не могу понять что. Я уверена в том, что правильно выделила фигурантов этого дела. Его убийство было спланировано кем-то из самого близкого круга, но те, кто идеально подходят под профиль, по тем или иным обстоятельствам вне подозрений… а это тупик.
– Наверное, мы что-то упускаем…
– Знаешь, как-то во время одно из сеансов Эмили Стивенс мне сказала интересную мысль, будто для семьи Моррис смерть Пола – все равно что счастливый лотерейный билет, и они не станут подвергать сомнению свою удачу. Она имела в виду прежде всего деньги, но что если смерть Пола дала кому-то какое-то иное преимущество?
– Если это так, ты это поймешь. Ты только вчера вернулась… тебе нужно время прийти в себя.
– В этом-то и проблема, у меня нет этого времени.
– Не говори ерунды, мы ищем не серийного убийцу, а какого-то психопата, одержимого жаждой мести. Он не ведет охоту на кого-то еще.
– Да, это дело не похоже на то с Профессором – отвечаю я, чувствуя неприятную горечь во рту. – Вероятность того, что он выслеживает очередную Одри Зейн ничтожно мала, но ты забываешь про Эмили и ее ребенка. Я обещала ей помочь.
– Обычно ты не даешь обещаний, которые не можешь сдержать.