Шведское огниво

Звали его Кун. Был он тощ, высок и стар. К Узбеку он прибыл от великого хана из самого города Ханбалыка. Прибыл по какому-то пустяковому поводу, явно для соглядатайства, но этого в Золотой Орде тогда уже никто не боялся. Давно стала только именем несокрушимая держава Потрясателя Вселенной. Жили своей обособленной жизнью, враждуя порой не на жизнь, а на смерть, её улусы. Но заветы основателя не были забыты. Узбек исправно посылал в Ханбалык богатые дары, а самого его пожаловали там почётным титулом вана третьей степени, дав в землях великого хана два уезда с доходами.

Самое главное, наследники Чингизхана сохранили торговые пути. На древних караванных тропах от Сурожского моря до стен Ханбалыка, стояли караван-сараи, почтовые ямы и караулы. Многомесячные путешествия стали такими же безопасными, как поход на городской базар. Путнику даже не нужно было везти с собой припасы – всё можно было недорого купить по дороге.

Такого учёного человека Злат не видел никогда ни до, ни после. С собой посол всегда возил два сундука книг, никогда не расставался с тушечницей и кистью для письма. По-кипчакски он говорил так же свободно, как и по ясски.

Приняли его с почётом, назначили отличное содержание, сам Узбек неоднократно удостаивал посла личной беседой. Злата, тогда простого писца, определили к нему сопровождающим. Он так и пробыл в этой должности до самого отъезда посла, проводив его до Сарайчука.

Кун много расспрашивал и мало рассказывал, всё тщательно записывал. Его интересовали цены на базаре, пища в харчевне, родословные эмиров, корабли на пристанях. В то же время он не задал ни единого вопроса о войске и вооружениях.

Злата посол угощал невероятно вкусным чаем, на всю жизнь оставив любовь к этому драгоценному напитку, и иногда давал мудрые советы. Вообще он был немногословен.

Дело было лет пятнадцать назад. Тогда только-только казнили в Орде тверского князя Михаила. Обвинили его в непослушании ханскому ярлыку, а пуще того, в загадочной смерти Узбековой сестры Кончаки. Молодая здоровая баба, вдруг померла неведомо почему, оказавшись в плену в Твери.

Собственно и пленом это называть было нельзя. Муж Кончаки, принявшей христианское имя Агафья, московский князь Юрий, бросил её на поле боя, убежав от тверских отрядов. Не оставлять же такую знатную хатунь без еды и охраны? Михаил с почётом привёз её в Тверь, поселил с самыми лучшими удобствами, а она, нежданно-негаданно, возьми и помри. Князю это стоило головы.

Делом этим занимался ханский посол Кавгадый. Он сопровождал Кончаку на Русь, он потом проводил расследование её смерти и был главным обвинителем на ханском суде.

Однажды об этих событиях и зашла беседа у Куна с Узбеком. Посол неожиданно проявил интерес, стал выспрашивать, после чего сделал вывод, что дело это тёмное. Оказалось, что раньше он много лет был судьёй и расследовал разные преступления. Узбек и попросил его заняться этим делом. Его и самого давно беспокоила мысль, что здесь не всё ладно. После долгих уговоров Кун согласился.

Он потребовал, чтобы ему нашли бывших служанок Кончаки. Опросил нукеров Кавгадыя, которые были с ним в Твери. Вечерами он всё время читал какую-то книгу из своих сундуков и шёпотом разговаривал с самим собой. Он даже ни разу не переговорил с самим Кавгадыем.

Злата в своё расследование Кун не посвящал. Со свидетелями всегда беседовал с глазу на глаз. Что он выяснил, так и осталось загадкой. Только сразу после очередной беседы с послом, когда тот доложил о результатах расследования, Узбек приказал немедленно казнить Кавгадыя, а князя Юрия вызвать в Орду. Того, видно, предупредили, вместо Сарая он оказался в Новгороде.

Однажды за вечернем чаем Злат не утерпел и спросил у посла, что же он всё-таки выяснил? Самое главное как? Ведь он даже с Кавгадыем не встречался? Не задай он последний вопрос – наверное вообще не получил бы ответа. Но слово «как» подействовало на Куна магически. Он впервые проявил столь не свойственное ему многословию.

Тогда Злат и получил урок, который помнил потом всю жизнь. Расследование преступлений – это не только искусство. Это ремесло, которое приходит с опытом и шлифуется годами. А ещё это наука. Набор знаний, приёмов, методов. Над этой наукой трудилось много великих учёных. После чего Кун с благоговением достал ту самую книгу. Оказалось, что она так и называется «О снятии несправедливых обвинений», и написал её сто лет назад судья Сун Цы, сам раскрывших множество преступлений. В ней описывались признаки отравлений, способы убийства, правила осмотра мёртвых тел. Там написано даже как обнаружить раны на костях, если они недоступны обычным взглядом. Собрано множество примеров и раскрытых преступлений. Преступление всегда оставляет следы. Нужно только суметь их прочитать и заставить говорить. Свидетель же, зачастую бывает нужен лишь для того, чтобы уличить его во лжи. Тем самым заставив сиять истину.

Мудрый был человек посол Кун. Злат потом часто его вспоминал. Жалея, что нет у него той чудесной книги. Он и называл тогда дела северной страны, которыми ему пришлось заниматься, чёрными.

Уже, когда Злат был наибом, кровавые дела московские снова вскользь коснулись его. В Сарае тогда судили тверского князя Дмитрия, сына казнённого Михаила. Судили за убийство того самого бывшего московского князя Юрия, по навету которого сгубили его отца. Дело тянулось необычно долго. Целый год. После бегства Юрия, ярлык на великое княжение отдали Дмитрию. Узбека долго угнетала мысль, что его отца он казнил несправедливо. Вот тут и объявился в Орде Юрий. Приехал с повинной. А ещё с сундуками, полными серебра.

Серебро ведь, хоть само тонет, зато людей наверх тащит. Сразу появились у Юрия в Орде защитники и доброжелатели. Вскоре и Узбек его простил.

Что уж там про меж них вышло, только столкнулись два ненавидевших друг друга князя. Точно в день памяти убиённого Михаила. То ли, кто сказал что не то, то ли ещё что, только зарубил тверской князь супротивника.

Один русский убил другого, какое дело хану до их дел? Юрий на то время и не хан был вовсе, ярлыка не имел. Только не всё так просто оказалось. Был Юрий муж родной сестры Узбека. Почитай, близкий родственник. Его убийство нельзя было оставить просто так. Нарушить закон степи хан не посмел. Передал Дмитрия суду Диван-яргу. Осудили его на смерть.

Много тогда в Сарае говорили про это дело. Жалели князя, что за отца отомстил. Сочувствовали, одобряли даже. Хвалили и Узбека, что соблюдает древний закон.