Пение доносилось отовсюду, и Леэло хотелось бы хоть как-то заглушить его. Ей никогда не нравилась эта песня, прерываемая пронзительными воплями и гортанными криками, но сейчас она возненавидела ее по-настоящему. Тропу пересекло семейство енотов, и Леэло не была уверена, бегут они на песню или от нее. Этой ночью эндланцы не станут убивать животных. У них была другая цель.
Наконец они добрались до сосновой рощи, но обнаружили всего нескольких старичков, сидящих на бревнах и ожидающих главного действа. Леэло свирепо посмотрела на них.
– Что вы здесь делаете? – спросил старик. – Вам полагается сидеть дома под стражей.
– Наш страж ушел, – огрызнулась Леэло. – Где Китти?
– На Охоте, разумеется, – ответил старик. – А учитывая, что все стихло, могу сказать, что его поймали. Скоро все начнется.
Он был прав. Спустя несколько минут, на протяжении которых Леэло мерила шагами поляну, эндланцы начали возвращаться.
– Чья он добыча? – спросил кто-то, но прибывшие только пожали плечами.
А потом на поляне показалась Сейдж, и все стало ясно.
Леэло охнула при виде крови, бежавшей из раны на шее Ярена и уже пропитавшей тунику. Сейдж приставила нож к его спине, не скрывая своих намерений. Леэло протиснулась к ним сквозь толпу.
– Леэло? – выдохнул он.
– Мне так жаль, – успела сказать она, пока несколько эндланцев не оттащили ее.
Из толпы возникла Китти, пронзая дочь взглядом.
– Что ты здесь делаешь? Ты должна охранять дом.
– Я обнаружила его, – сказала Сейдж, все еще держа нож в паре сантиметров от спины Ярена, хотя он явно был не в том состоянии, чтобы попытаться бежать. – И заслужила награду.
– Она права, – согласились некоторые. – Она поймала его и заслужила принести чужака в жертву.
Леэло казалось, что ее сейчас стошнит.
– Она даже не участвовала в Охоте!
Некоторые встали на сторону Леэло, но поднялась такая суматоха, что невозможно было понять, на чьей стороне победа.
Фиона пробралась к дочери, и они стояли, вцепившись друг в друга.
– Мама, скажи что-нибудь, – настаивала Леэло.