Ядовитый сезон

Леэло снова заговорила:

– Я могу приносить тебе воду и еду. Ты не будешь голодать.

– Моя нога… – Он замолчал. Ему нечего было сказать.

– С этим я тоже могу помочь. – Леэло достала бутылку с алкоголем, чистые бинты и банку. – Если позволишь.

Ярен пристально посмотрел на нее. Она не флиртовала, как Люпин, и не поддразнивала, как обычно делали его сестры. Девушка была спокойна и серьезна, в глазах читалась осторожность, даже когда поза была расслабленной. Она не доверяла ему – да и с чего бы? – но он чувствовал, в глубине души она не хотела причинить ему боль.

– Я буду твоим должником, если ты мне поможешь, Леэло.

Она посмотрела на него, и их взгляды на мгновение встретились.

– Но я все же настаиваю, чтобы ты взяла одеяло.

– Я в порядке.

– Пожалуйста, – продолжил он, – твои руки дрожат как осиновый лист. А мне правда хотелось бы спасти ногу, если возможно.

Она закатила глаза, но взяла у него одеяло и накинула на плечи как шаль. А потом принялась за дело.

Ярен никогда не испытывал более изощренной ослепляющей боли, когда спирт попал на рану. Это было настолько ужасно, что на мгновение ему показалось, что он может снова потерять сознание. Но как раз в тот момент, когда зрение начало затуманиваться, она нанесла охлаждающую мазь, и он почувствовал, как пульс медленно приходит в норму.

– Могу я кое-что спросить? – произнес он, когда снова смог говорить.

Она бросила на него взгляд, но тут же вернулась к ране.

– Что?

– Песня, которую я слышал. Которую напевала птица. Что это?

Она покусывала губу передними зубами. Он заметил крошечную щелочку между ними.

– Ты не обязана говорить. Мне просто любопытно. Она не выходит у меня из головы. И немного мучительно не знать окончания. – Он напел отрывок, который знал.

Ее глаза расширились всего на мгновение, она с трудом прочистила горло.

– Это молитва.