Кровавая пелена перед глазами постепенно исчезала, но ее следы все еще отпечатывались под веками. И внезапно будто именно это и подсказало мне задать такой вопрос.
Карлица хитро улыбнулась, хихикнув. А потом тихо проникновенно прошептала:
— Я скажу тебе, прекрасная лаурия Красного дожа. Скажу. Слушай внимательно. Меня зовут Рыжей Синицей потому, что синицы — это единственные птицы, которые едят не только червей да мух… но еще и мозги. Изредка… когда им становится скучно, синицы находят спящих летучих мышей и выклевывают им головы прямо во сне. Тюк — и разбивают череп. Тюк — и ням-ням! А теперь скажи мне, лаурия, есть ли разница между тобой и летучей мышью?..
Я отшатнулась, с силой оторвав ее кисти от своего платья. А женщина рассмеялась низким гортанным смехом, который так не подходил к ее звонкому голосу. Почему-то она смеялась все громче и громче, а мне становилось все страшнее.
Но в следующий миг штора за моей спиной резко раскрылась, и в шатер с криками вбежал десяток стражников.
— Задержать ее! Рыжая Синица, вы приговариваетесь…
Я только и успела, что повернуть голову к двери, а затем обратно.
Но маленькой карлицы уже не было за столом. И после непродолжительного поиска оказалось, что шатер совершенно пуст.
На столе осталось грязное заляпанное блюдо с сердцем, на полу валялась мертвая коза.
Но маленького бутылька с моей кровью на столе уже не было.
— Вы в порядке, прекрасная лаурия?! — подбежал ко мне с поклоном Тейноран. Краем глаза я только и видела, что три его черных косы на чистовыбритой голове да мощные плечи. — С вами ничего не случилось? Как я мог допустить?.. Сегодня же попрошу снять меня с должности вашего шеррия, я должен быть наказан.
Он упал на колени и при этом все равно оказался не слишком ниже меня. Низкий голос звучал действительно расстроенно.
— Да успокойся, чего ты распереживался опять? — нервно дотронулась я до его плеча, пытаясь поднять обратно.
Но в результате только заляпала его козьей кровью.
— Вы ранены, лаурия! — ахнул шеррий, а затем, стиснув зубы, стал стягивать с себя рубашку и рвать на лоскуты. — Я перевяжу, погодите мгновение…
Я опустила взгляд на руку, где и впрямь до сих пор остался глубокий порез. И мне резко поплохело. С кисти на пол капала моя собственная кровь. И довольно сильно. Прежде мне казалось, что под воздействием магии или ритуала кровотечение было не столь обильным.
В любом случае Рыжая Синица меня обманула. Рану она не залечила.
В глазах начало темнеть, как бывает, когда адреналин перестает подогревать и сознание заболачивает страх. Ноги подогнулись, но в момент, когда я уже собиралась упасть, с другой стороны меня кто-то подхватил.
— Лекаря, быстро! — раздался на грани сознания голос, в котором я трудом узнала Ала.
Но на ногах я все же устояла. А все потому, что внезапно мне показалось: на столе впереди что-то блеснуло.