813

– И никто, кроме вас, не знает ни одной из этих подробностей?

– Дьёзи знает о случае со Стейнвегом, он сам нам об этом рассказал.

– А в префектуре по-прежнему вам доверяют?

– Настолько доверяют, что открыто используют. Господин Вебер просто молится на нас.

– Ладно, – сказал князь, – не все еще потеряно. Если господин Ленорман допустил какую-то оплошность, стоившую ему жизни, как я полагаю, то прежде он все-таки проделал хорошую работу, остается лишь продолжить ее. Враг опередил нас, но мы наверстаем.

– У нас возникнут трудности, патрон.

– Какие? Речь всего-навсего о том, чтобы отыскать старика Стейнвега, раз именно он знает секрет.

– Да, но где Рибейра его спрятал?

– У себя, черт возьми.

– Значит, надо узнать, где живет Рибейра.

– А как же иначе!

Отпустив братьев, князь отправился в пансион. У входа стояли автомобили и двое мужчин расхаживали взад-вперед, словно несли караул.

В саду, возле флигеля госпожи Кессельбах, Сернин увидел на скамье Женевьеву, Пьера Ледюка и тучного господина, носившего монокль. Все трое беседовали. Никто из них его не заметил.

Между тем из флигеля вышли несколько человек. Это были господин Формери, господин Вебер, секретарь суда и два инспектора. Женевьева вошла в дом, господин с моноклем сказал что-то следователю и помощнику начальника полиции и, не спеша, удалился вместе с ними. Сернин подошел сбоку к скамье, на которой сидел Пьер Ледюк, и прошептал:

– Не шевелись, Пьер Ледюк, это я.

– Вы!.. Вы!..

После того ужасного вечера в Версале молодой человек видел Сернина в третий раз, и каждый раз это приводило его в смятение.

– Отвечай… Кто этот человек с моноклем?

Страшно побледнев, Пьер Ледюк что-то пролепетал. Сернин сжал его руку.

– Отвечай, черт возьми! Кто это?