813

22
18
20
22
24
26
28
30

– В путь. Вы, двое, берите этого… вы, двое – того… Никакого света и никакого шума… Дело серьезное! С самого утра обыскивают сад… Усердствуют человек десять или пятнадцать. Возвращайся во флигель, Гертруда, и чуть что, звони мне в Париж.

У Ленормана создалось впечатление, что его куда-то несут, а через какое-то время ему показалось, что они на улице.

– Подгони свою колымагу, – произнес голос.

Ленорман услышал шум экипажа, запряженного лошадью.

Его положили на пол. Рядом с ним втиснули Гуреля. Лошадь пошла рысью.

Переезд длился около получаса.

– Стой! – приказал голос. – Спускайте их. Эй, возница, поверни колымагу так, чтобы задняя часть упиралась в парапет моста… Хорошо… На Сене никаких судов? Нет? Тогда не будем терять времени… Эй, вы привязали им камни?

– Да, булыжники.

– В таком случае действуйте. Препоручи твою душу Господу, господин Ленорман, и помолись за меня, Парбери-Рибейру, более известного под именем барона Альтенхайма. Ну как? Все готовы? Что ж, счастливого пути, господин Ленорман!

Ленормана поместили на парапет. Его толкнули. Он почувствовал, что падает в пустоту, и снова услышал насмешливый голос:

– Счастливого пути!

Через десять секунд настала очередь инспектора Гуреля.

Парбери-Рибейра-Альтенхайм

I

В саду под присмотром мадемуазель Шарлотты, новой сотрудницы Женевьевы, играли девочки. Раздав им пирожки, госпожа Эрнемон вернулась в комнату, служившую сразу и гостиной, и приемной. Она расположилась за столом и принялась приводить в порядок бумаги и книги записей.

Внезапно она почувствовала чужое присутствие в комнате. Встревожившись, обернулась.

– Ты! – воскликнула она. – Откуда ты явился? Каким образом вошел?..

– Тише, – молвил князь Сернин. – Выслушай меня, и не будем терять ни минуты. Женевьева?

– Пошла к госпоже Кессельбах.

– Когда будет здесь?

– Не раньше, чем через час.