813

22
18
20
22
24
26
28
30

Да, кто-то в тюрьме Санте занимал место в камере смертников. Но это мог быть сообщник или какая-то жертва Мальреша… в то время как сам Мальреш бродил вокруг замка Брюггена, скользил, словно невидимый призрак, под прикрытием темноты, проникал в шале и ночью поднимал свой кинжал на Люпена, усыпленного и парализованного.

И не кто иной, как Луи де Мальреш, терроризировал Долорес, сводил ее с ума своими угрозами, держал ее в руках в силу какого-то страшного секрета и принуждал к молчанию и повиновению.

Люпен воображал себе план врага: бросить растерянную и дрожащую Долорес в объятия Пьера Ледюка, убить его, Люпена, и править вместо него, используя власть великого герцога и миллионы Долорес.

Версия вероятная, версия достоверная, которая соответствовала событиям и давала объяснение всем проблемам.

– Всем? – сам себе возражал Люпен. – Да… Но тогда почему он меня не убил этой ночью в шале? Ему оставалось только захотеть, а он не захотел. Одно движение, и я был бы мертв. Этого движения он не сделал. Почему?

Долорес открыла глаза, увидела его и слабо улыбнулась.

– Оставьте меня, – сказала она.

Люпен в нерешительности встал. Стоит ли проверять, не прячется ли враг за занавеской или за платьями в шкафу?

Она тихо повторила:

– Ступайте… Я буду спать…

И он ушел.

Однако снаружи он остановился под деревьями, которые образовывали темную чащу перед фасадом дворца. В будуаре Долорес он увидел свет. Потом свет переместился в спальню. Через несколько минут наступила тьма.

Он подождал еще. Если враг находился там, то, возможно, он выйдет из замка?

Прошел час… два часа… Никакого движения.

«Ничего не поделаешь, – подумал Люпен. – Либо он прячется в каком-нибудь углу в замке… либо вышел через дверь, которой не видно отсюда… Если только все это не самая нелепая из моих версий…»

Закурив сигарету, он направился к шале.

Когда он подошел поближе, то заметил, опять издалека, некую тень, которая, казалось, удалялась оттуда.

Он замер, опасаясь спугнуть врага.

Тень пересекла аллею. При проблеске света Люпену почудилось, будто он узнал силуэт Мальреша.

Он устремился вперед.