– Только то, что важно. Неважное тоже помню, но не так отчетливо. Это профессиональное – я должен помнить мелочи и на них ловить преступников.
– Но посмотрели на Носова вы, а не он на вас?
– Да.
– То есть решение приняли вы, а ему оставалось с ним согласиться.
– Это преступление? Приказов ему я не отдавал.
Анна жестко усмехнулась.
– Ваши решения, не обязательные к исполнению, часто приводят к неоправданному риску. Причем риску для других.
Виктор не ответил, сцепив руки и сжав зубы.
– Следователю Варюшиной вы тоже не отдавали приказа лезть в логово убийцы.
– Я… я отдал ей приказ, – сдавленно вымолвил Макаров. – Я приказал не приближаться. Это моя вина. Я вызвал группу на другой адрес. Она нашла этого гада сама. И она… Ох, дуреха, ну зачем…
Виктор даже застонал, качая головой.
– Вы должны были задержать этого, как вы говорите, гада, а вы вместо этого… – Снежкова запнулась, встретившись взглядом с Макаровым.
– А я его убил. Голыми руками. Потому что он продолжал стрелять. В нее, в Ирочку, в мертвую! Он продолжал в нее стрелять!
Макаров не кричал, он говорил ровно, мертвым голосом, от которого кровь в жилах стыла. Глядя куда-то мимо Снежковой. Вроде бы в ее сторону, но не видя. И Анна будто оплыла в своем кресле. Плечи обмякли, кровь отлила от лица. Она прислонилась к спинке.
– На сегодня закончим, – она откашлялась.
Виктор тяжело встал и подошел к двери.
– Извините, – послышался сзади тихий голос.
Виктор обернулся. Снежкова смотрела в сторону окна. Казалось, что это сказал кто-то другой, но в кабинете больше никого не было. Виктор чуть кивнул и вышел из кабинета.
Деревянной походкой он дошел до туалета. Пустил воду, умыл раскрасневшееся лицо. Выдернул бумажное полотенце, утерся. Посмотрел в отражение в зеркале. И подмигнул ему.
29.