– Основа это для оберега Ярине. Ночь умертвил, ты оживишь, а День затвердит накрепко. Я потом паучьей травой оплету, и будет девке защита в лесу в любую пору.
Утро молча взял змейку. Совсем как Ночь, поднёс к лицу, дохнул на тельце. Змеиные глаза блеснули, ужик поднял голову, извернулся кольцом и застыл. Утро отдал кольцо, коротко поклонился и поскакал дальше по лесу, ведя за собой рассвет.
А в избе тем временем проснулась Ярина. Села на печке, огляделась, обнимая себя за плечи. Позвала тихонько:
– Обыда!
Никто не откликнулся – только била ветка в окно, где-то капало, и скреблось что-то то ли в стену, то ли под полом. Ярина поджала ноги, завернулась в одеяло. На дворе едва занимался свет, а в избе ни одной лучины не горело, ни одной свечки. Всё серое да чёрное, серое да чёрное, сумрачное, туманное…
Закряхтел кто-то под лавкой. Ярина забилась в угол.
– Не пужайся, – прошептали снизу. – Домовой я.
– Ты тут откуда? – вытаращилась Ярина на лохматого старичка в белой рубашке.
– Живу я тут, – проворчал старик.
Ярина подалась вперёд и разглядела, что старик едва ли больше неё самой. Чуть успокоившись, спросила:
– Почему я раньше тебя не видела? А Обыда где?
– Я на глаза зря не показываюсь, – с достоинством ответил старик. – А Обыда в лес пошла, ужа тебе на оберег искать. А мне велела за тобой приглядеть, коли рано проснёшься. Проснулась, что ли? Или ещё будешь спать?
– Проснулась, – ответила Ярина. – А ты… точно домовой? Не та… болотная?..
– Какая ещё болотная? – замахал руками старик. Суетливо влез на лавку, принялся, не глядя на Ярину, складывать уголок к уголку свои тряпки. – Никаких болотных тут нет. Коркамурт я. Коркой можешь звать. Давай слезай, раз проснулась.
– Точно? А то ведь… Похож ты на неё.
– На кого похож? – ещё пуще заворчал Коркамурт. – Нянь понна́ [28], домовой я! Всё, хватит болтать, слезай, завтракать будем. Авось перепадёт домовому масличка.
Ярина сползла с печки, схватила с лавки сарафан. Коркамурт тем временем выставлял на стол горшки, чашки.
– Вот тут, значит, малинка. Вот тут хлебушек. Вот тут кисель.
– Кисель вечером пьют, – с сомнением протянула Ярина.
– Нигде такого правила не писано, – быстро сказал Корка. Оглянулся на Ярину, облизнул ложку. – О-ох, вкусно-то как! Ӟеч[29]. Так, а тут у нас, значит, медок… Вот сейчас намажем хлебушек сметанкой, медочком польём, будет хорошо!
ebooksa