— У тебя внучка сорок четвертый размер носит? — хмыкнул парень. У старика забегали глаза. — Так что с тобой сделали-то после того, как ты, ветеран, в голод поселок погрузил?
— Да что ж со мной сделают-то, мне пять лет всего было! — расхохотался старик.
Дарьян подавился чаем. Старик резко вскочил.
— Ладно, хватит глаголами разбрасываться, пора выдвигаться! — бодро произнес он, — Марфа, кыс-кыс-кыс! Курица выбежала из леса, держа во рту ящерицу. — Выплюнь, дура! — рявкнул дед, курица послушалась.
— Куда собрался? — спросил Дарьян.
— К группе тебя отведу, — ответил старик.
— Сами вернутся, — холодно произнес Дарьян и отвернулся к костру, попивая чай.
— Да и шубу тебе надо бы вернуть, извиниться перед доя… — поправил сам себя старик, — перед той самой красавицей Мэри, в общем.
— Дед, я смертельно ранен. Некий, мягко говоря, осел подстрелил меня в ж…, в попу. Если ты собрался в поселок, то, может, сам отнесешь эту шубу? Тем более, уверен, кража — твоих «лап» дело.
— Неуважительно вы, голубчик, с дедушкой разговариваете, неуважительно! — протянул старик, покачивая головой.
— Дед, я по твоей милости жил на Бейкер — стрит и считал себя Ватсоном… Молчал бы лучше, — сделал еще глоток Дарьян.
— Хорошо, — подозрительно легко согласился дед, — тогда присмотри за Марфой, — предложил он, сделал пару шагов и остановился.
Дарьян повернулся — перед ним стояла курица. Несколько мгновений она смотрела ему в глаза, затем резко напала и принялась клевать, издавать какие-то непонятные звуки.
— Да ладно, ладно, пойду с вами, только убери её от меня! — закричал Покровский, отмахиваясь от Марфы, которая после этих слов сама остановилась и вернулась к ногам хозяина.
— Чокнутая семейка, — фыркнул Дарьян, аккуратно поднялся с пенки, скрутил и убрал ее в палатку. Старик хитро улыбался…
Поселок Закусь
Дискуссионная беседа между главой поселка и бандой дикарей-туристов, продолжалась несколько часов. Квазимодо, как только мог, демонстрировал собственную важность, как бы намекая на то, что здесь, в Закусе он — царь и Бог. Когда его заносило на вершину Олимпа, баба Соня вмешиваясь в разговор. Квазимодо несколько раз напоминал какой огромный ущерб туристы нанесли поселку, и что просто так он отпустить их не может. Туристы же, каждый по отдельности, вставляли свои «пять копеек» в разговор. Лишь Тощий не хотел разговаривать. Он сидел и думал, что нужно срочно раздобыть какую-нибудь еду. И наконец, под «шумок», уполз с глаз долой на запах вкуснейшей выпечки кондитера Мюррэя Толстикова. Кстати, запах корицы буквально заполнил весь поселок. Заурчало в животах у всех, даже у главы, который совсем недавно съел почти килограмм шашлыка.
В конце — концов, Соне Бельмондо эта бестолковая дискуссия надоела, и она приняла, как ей казалось, правильное решение…
— Значит, так, — решительно проронила бабка. Все замолчали и уставились на нее. Все, кроме Могильникова, ведь тому, разумеется, было совершенно неинтересно слушать не только бабку, но и всех остальных. Он спал. Будить патологоанатома не рискнул никто — даже Соня Бельмондо, ибо даже у нее, суровой бывшей надзирательницы, он вызывал странные чувства, похожие на страх. — Предлагаю на сегодня остановить уже этот бардак и всем отдохнуть. Завтра отработаете у нас в поселке на общество, потом можете быть свободны, — продолжила бабка.
— Но! — попытался возразить сначала Квазимодо, а потом и все остальные.
ebooksa