Новый, еще не успевший потемнеть домик. Белые занавески на окнах. Пахнет медициной, и от этого запаха чувствуешь, что находишься где-то на грани совершенства. Отпадает необходимость обвинять себя в никчемности и верхоглядстве. Этот запах сообщает уверенность, что ты нужен людям.
— Зайдем? — предложил Карпухин.
Она испуганно потянула его за руку.
— Мне всегда стыдно заходить сюда. У сестры заболел ребенок, и я переехала к ней в город. А на медпункте целый месяц никого не было.
Девушка раскланивалась со встречными. Ей кивали с улыбкой, называли по имени-отчеству. Чувствовалось, что ее любили и не было у людей на нее зла.
Она остановилась у калитки, откинула со столбика ременную петельку. У него вперебой пошло сердце, когда он увидел внимательное лицо женщины, повернувшейся к ним. Вдоль забора росли георгины, тянулась повилика, опутывая забор. А в огороде нацелились на солнце подсолнухи.
Валя бросилась к матери. До Виталия донеслись слова девушки, от которых ему стало жарко: «Он такой хороший…» Клавдия Павловна смущенно протянула руку. Он пробормотал свое имя и заметил, что у нее голубые, как у дочери, глаза и что она еще молодая, и в голосе у нее много доброты.
— Что ж это я? Проходите! — хлопотливо спохватилась Клавдия Павловна.
Испугавшись чистоты крылечка, он нагнулся и стал вытирать свои пропыленные туфли краешком брошенной тряпки, а сзади почти крикнула Клавдия Павловна:
— Да что вы! К нашему полу ничего не пристанет.
На цыпочках Виталий поплыл по лоции чистенького половичка, приведшего его в большую комнату. А там уже кружилась посредине, закинув руки за голову, счастливая Валентина, как будто год не была дома. Он смотрел на нее с восторгом, даже не сразу отвел глаза, когда вошла Клавдия Павловна. А надо бы отвести, неудобно…
— Сейчас придет Женя, — сказала мама.
— Это мой брат, — пояснила Валя. — Он тракторист, помните, я говорила?
Он помнил. Он все помнил. Отец умер в больнице, и этим была решена судьба дочери, тогда еще едва задумывавшейся над своей будущей профессией, — она станет медиком. А папа был коммунистом, приехал сюда после войны из города поднимать колхоз.
Его портрет висел в простенке. Улыбающееся лицо, распахнутый ворот полосатой рубахи.
Валя села рядом с Карпухиным. Он не выдержал, дотронулся до ее плеча, но так ничего и не сказал, только посмотрел в ее посиневшие глаза.
На столе возникла скатерть-самобранка. Запотевшая бутылка, свежие огурцы, запахло жареным, печеным, запахло погребом и огородом.
Почему самобранка? Бранит себя за промедление и скромность?
Снаружи сквозь кухонные шумы донесся женский голос. Ему ответил голос Клавдии Павловны. Валя вышла и вернулась через несколько минут немножко смущенная и растерянная. Она остановилась у стола и сбивчиво объяснила:
— Тетя Шура, соседка наша, откуда она узнала — даже удивительно… Мама ей говорит, что неудобно, а я все-таки решила попросить вас… В общем головные боли у нее, и она к городскому доктору пришла…
ebooksa