Аня решила на следующем курсе пойти работать, чтобы не напрягать отца своими просьбами. Он так кривится, когда дает ей денег, что она договорилась с ним переводить ей деньги на счет, чтобы не видеть этой гримасы. В то же время он просаживает на рестораны и прочие развлечения в два раза больше, чем мамина зарплата и ее алименты вместе взятые. Однако у них с матерью всегда остается немного денег, мать еще и занимает другим, а у отца – никогда нет запаса. Аня, как и мама, очень боится остаться без денег. Их в раннем детстве воспитывала одна и та же бабушка мамы, познавшая голод. Когда Аня хотела поступать в театральный, отец отнесся к этому нейтрально, а мать была категорически против: «Будешь голодать!»
Отец впервые пригласил ее к себе с ночевкой. Предупредил, что, наверное, приедет позже ее, но управился вовремя и ждал дочь целый час. Отец в порыве нежности обнял ее, долго слушал ее излияния, задумчиво сказал: «Видно, тебе не хватает моей заботы…» Аня в состоянии заботиться о себе, но подыгрывает ему, как и мать, поскольку он проявляет свою любовь или физически, или по-деловому. Она сама не умеет по-другому. Ей хочется сильного мужчину, который был бы мягким и чутким с ней. Она не хочет встречаться, как ее сверстницы, с временными партнерами.
Виртуальная зависимость
Гаджет-аддикция – стремление покупать самые модные технически новинки. Они становятся главным признаком социального статуса и источником радости. Ради новой игрушки человек готов отказаться от жизненно важных вещей, скачивает все новые рингтоны и игры, считает мобильник частью себя, а без него чувствует себя неполноценным. Некоторые дети, имеющие сотовый телефон, не дружат с ровесниками, не имеющими этой игрушки. При неисправности или отсутствии под рукой телефона подростки нервничают, чувствуя, что отрезаны от мира, иногда слышат звонки и оклики.
Компьютерный аддикт находится в трансе. Застывшее лицо, уставленное на экран монитора, замедленная реакция (или ее отсутствие) на внешние раздражители – вот его характерный вид. Во время беседы аддикты оживляются лишь при затрагивании тем, связанных с компьютером, при этом становятся экзальтированными, подолгу и со многими подробностями описывают какую-нибудь видеоигру, как бы играя в нее в этот момент. Его пальцы постоянно как бы печатают что-то на клавиатуре.
С течением времени суживается круг интересов, снижается успеваемость, еще в большей степени затрудняется общение, аддикты снижаются этически, перестают следить за собой. Потребность в занятиях на компьютере или игровых приставках становится все сильнее, вступая в конкуренцию с голодом, жаждой, отдыхе и потребностью в живом общении.
Многие дети посвящают компьютеру все свободное время, тратят карманные деньги на его модернизацию. У них развивается феномен «воображаемого друга» (сверстников, животных, неживых существ), при этом реальное общение сводится к минимуму. Большую роль играет «мода» на компьютеры, которые становятся все более доступными. Некоторые родители видят в компьютере спасение от дурного влияния улицы: «Лучше компьютер, чем наркотики».
Попытки взрослых ограничить время, проводимое ребенком за компьютером, вызывают у него бурный протест; вынужденный простой сопровождается чувством скуки и опустошенности. Ребенок запускает учебу, начинает пропадать у знакомых, имеющих компьютер, невзирая на растущее недовольство хозяев и запрет собственных родителей.
Детское казино на дому
Приобщение к азартным играм сейчас начинается с детского возраста путем видеоигр. Постепенно у ребенка развивается компьютерная игровая зависимость с ощущением перехода в другое измерение, нарушением чувства времени, снижением интереса к окружающей реальности. У ребенка развивается феномен «воображаемого друга» (сверстника, животного, неживого существа), при этом реальное общение сводится к минимуму. Он пропускает обычное время приема пищи, мало спит, уделяет недостаточное внимание своему внешнему виду и личной гигиене. Его пальцы постоянно совершают движения, как будто печатают на клавиатуре. У него появляются головные боли и боли в спине, сухость глаз, изменяется характер сновидений.
Ребенок запускает учебу, начинает пропадать у знакомых, имеющих компьютер, невзирая на растущее недовольство хозяев и запрет собственных родителей.
Игрок воспринимает компьютерную игру как вызов своим способностям, она требует от него высокого уровня умений, большой мобилизации, концентрации внимания, скорости реакции. Игры вызывают состояние, которое наркоманы называют «приходом». В стратегиях типа «Цивилизация» игрок чувствует себя Всемогущим божеством. В военных стратегиях всемогущество обретает зловещий характер. На откуп игроку отданы тысячи виртуальных жизней. Выигрышем является каждый бонус, дающий «дополнительную жизнь». Успешное прохождение одного уровня дает игроку пропуск на следующий уровень, а удачное завершение всей игры – звание победителя. Деньги при этом не нужны, риск лишь виртуальный, за счет идентификации с героем. Таким образом, игровая реальность якобы компенсирует комплекс неполноценности.
Когда мое дитятко, уткнув свой нос в нетбук и скрючившись, передвигается по квартире, возникает непреодолимое желание натянуть поперек коридора веревку и прекратить мучения несчастного создания.
Болтоголики и фанатики
Болтоголизм проявляется в сверхобщительности с повышенной вербальной активностью. Аддикты стремятся создавать группы «по интересам», где проводят много времени в разговорах. Нередко это однополая компания, члены которой часто ходят друг к другу в гости, подолгу разговаривают по телефону – «не могут жить друг без друга». Жизнь аддикта между встречами с друзьями сопровождается постоянными мыслями о предстоящем свидании с ними. Такие же группы создаются в рабочих коллективах, и тогда на работу ходят ради этого общения, часто собирают застолья по различным поводам, что приводит к постепенному развитию алкогольной зависимости.
У большинства детей, выросших у компьютера, развивается феномен «воображаемого друга» (сверстников, животных, неживых существ), при этом реальное общение сводится к минимуму. У многих отмечается интимофобия, из-за которой они предпочитают общаться заочно, используя современные средства связи. При неисправности или отсутствии под рукой необходимой техники аддикты нервничают, чувствуя, что отрезаны от мира, иногда слышат звонки и оклики.
Аддиктивная лживость, мифомания характеризуется активным и частым использованием неправдивых высказываний. Мотивацией является изменение своего психологического состояния: получение удовлетворения от признания и привлечения внимания, радость от мистификации окружающих, торжество от причинения вреда противнику. Лживость характерна и для химически зависимых наряду с чрезмерным стремлением к немедленному выполнению желаний и самоутверждению при сниженной способностью к длительной, целенаправленной деятельности, склонности к бесконтрольному фантазированию и демонстративности в проявлении чувств.
Нигилизм отличается активной, всепроникающей склонностью обесценивать деятельность, имеющую смысл для других. Для нигилиста характерна «идеологическая пассивность», маскирующаяся под глубинный анализ сути происходящего. Нигилист часто отказывается от любой деятельности, предлагаемой другими, высмеивая их стремление достичь в ней успехов. Энергия и поведение нигилиста порождены отчаянием, он ищет злобного удовольствия, присущего бессмысленному разрушению.
Идейный авантюризм, или крусадерство (лат. с
Оценочная зависимость проявляется как «погоня за знаниями», когда коллекционируются все новые «корочки», без планов всерьез заняться профессиональной работой. Похвала или ее предвкушение вызывает у человека выброс «вещества объятий» – гормона окситоцина. Попадая в зависимость от этого наркотика, ребенок становится зубрилой, взрослый человек целиком посвящает себя работе, довольствуясь похвалой шефа или чувством «морального удовлетворения» от хорошего результата: «Мама могла бы мной гордиться!» Чтобы испытать эйфорию, выработку окситоцина приходится стимулировать все сильнее, все чаще.
ebooksa