Трамвай «Желание» (сборник)

Стелла. И ее уже никуда не возьмут учительницей! Ну, что же ей делать, что с ней будет?

Стэнли. Так она у нас до вторника. Как было условлено, ты ведь не забыла? А чтобы не было никаких недоразумений, я сам купил ей билет на автобус. Прямым сообщением!

Стелла. Во-первых, Бланш ни за что не поедет автобусом…

Стэнли. Покатит, как миленькая, еще радехонька будет.

Стелла. Нет, не покатит; нет, не покатит!

Стэнли. Покатит! Это мое последнее слово. Во вторник уедет, и никаких!

Стелла. Что с ней будет? Куда ей деваться?

Стэнли. У нее все известно наперед – пойдет как по писаному.

Стелла. Что ты хочешь сказать?

Все та же песенка Бланш.

Стэнли. Эй, канарейка! Распелась? А ну-ка давайте из ванной! Сколько раз повторять?

Дверь из ванной распахивается, со звонким смехом выпорхнула Бланш, но, когда Стэнли проходит мимо, в лице ее мелькнул ужас. А он и не взглянул на нее, проходит в ванную, хлопнув дверью.

Бланш (беря щетку для волос). Ох, до чего же все-таки хорошо после долгой горячей ванны! Такая благодать… как прохладно, как легко на душе…

Стелла (из кухни, печально и недоверчиво). Правда, Бланш?

Бланш (с силой проводит щеткой по волосам). Да – такой прилив сил. (В руке ее весело зазвенел высокий стакан виски со льдом.) Горячая ванна да холодный виски – и вся жизнь предстает совершенно в новом свете. (Глянула из-за драпировки на Стеллу и перестает причесываться.) Что-то случилось! Что?

Стелла (поскорее отворачиваясь в сторону). Ну что ты, Бланш, ничего не случилось.

Бланш. Неправда! Случилось… (Расширившимися от страха глазами смотрит на Стеллу, та делает вид, будто поглощена приготовлением стола.)

Где-то далеко-далеко пианино захлебнулось в бешеном пассаже и смолкло, словно мелодия со всего разгону налетела на что-то, сорвалась и – вдребезги…

Картина восьмая

Три четверти часа спустя. За большими окнами – город, уже почти неразличимый в золотистых сумерках. Отблеск заката пламенеет на водонапорной башне или большой нефтяной цистерне, выходящей на пустырь, за которым открывается вид на деловую часть города. Она пунктирно обозначена вдали светящимися точками окон – зажгли свет, или еще не погас на них закат. За столом – трое, невеселая праздничная трапеза идет к концу. Стэнли поглядывает мрачновато, словно задумал недоброе. Стелла смущена и печальна. На лице Бланш застыла деланная, натянутая улыбка. Четвертый прибор на столе так и остался нетронутым.