— На смерть похож, — прокомментировал Тивор, поднимаясь.
— Ты ее видел? — выгнул я бровь. — Повезло.
— А тебе, думается, снова не очень.
Я оскалился в сторону Черного и залпом осушил бокал.
— Иди уже.
Тивор нехотя вышел. А я поймал на себе внимательный, изучающий взгляд Листа.
— Что?
— Почему не напиться до, почему — после?
— Нарина — служительница Астраты, ей нельзя алкоголь, даже в чужой крови, — не этого вопроса я ждал от него.
— И пробку понюхать нельзя?
— Понятия не имею. Вот пойдешь — спросишь.
— Спрошу, — невозмутимо кивнул Белый, — обязательно спрошу. Сильно хреново? — без перехода задал вопрос парень.
Смысл доходил туго.
— Представь, что все отвратительное, что ты видел, делал, чувствовал, вдруг атаковало разом, и получишь ответ, — я опрокинул следующий стакан. — Нарина забирает себе все яркие, все хорошие эмоции, выпивает и поглощает.
— А живете вы долго, — пробормотал Лист.
— Достаточно, чтобы чувствовать себя погано.
— И умереть хотите по этой же причине?
— Да, собственно, и не хочу, — гномья водка, привезенная в дар, действовала быстро. Напряжение отпустило, и даже мир уже не казался таким юродивым, просто убогим. — Всего лишь наша расхожая шутка.
Лист кивнул и погрузился в свои мысли, а я накинулся на еду. Через пятнадцать лучей вернулся Тивор. Тоже помятый и словно пожеванный троллем. Волк упал рядом, плеснул себе водки и, лишь отдышавшись после ее употребления, указал Листу на выход.
— Это ненадолго, — усмехнулся мальчишка, исчезая за дверью.