Еще через пол-оборота Черный, развалившись на полу, пьяным голосом затянул какую-то песню. Петь у него не получалось, но он старался, отчего Лист периодически морщился.
— Не нравится — пой сам, — закончив, буркнул Тивор.
— Да без проблем, ща… — Белый развернул пространственный мешок и на пять лучей закопался в нем. Потом разочаровано вздохнул: — Не понимаю…
— Не это ищешь? — я протянул его же смеллу. — Ты оставил инструмент у меня, когда Влада петь пыталась.
Лист непонимающе захлопал своими девчачьими глазищами.
— Когда выходные просил. Красивая, кстати.
Еще один непонимающий взгляд.
— Смелла. Не Влада.
— А чем тебе Влада не угодила? Она же хорошенькая, — возмутился с пола Черный.
— Инструмент лучше.
Я смотрел на изящный гриф, на струны, на плавные изгибы и до ужаса тонкие, длинные, практически женские пальцы в оранжевых перчатках. Во! Допился! Это же Лист, он вообще весь длинный. Хотя кто бы говорил.
— Это подарок, — пьяно икнул мальчишка.
— Любовницы? — засмеялся Тивор.
— Ага.
Довольная, практически блаженная улыбка расплылась на лице у Белого. Он тронул струны, наигрывая незнакомую, но какую-то заводную мелодию, притоптывая в такт ногой. Я последовал примеру Черного и растянулся на полу, подложив под голову руки.
Я дрался вчера с драконом,
Сегодня мочил поганого тролля.
В студеную ночь,
Чтоб принцессе помочь,
Я тихо крадусь вдоль забора.