— Лично я — никуда, а вот у вас сегодня пленный метаморф, толпа темных, некоронованный повелитель, маленькая сумасшедшая пифия, ваш зверинец и, судя по всему, активизировавшийся Селий.
На мою тираду князь лишь пробурчал что-то невнятное, и стук ложки стал раздаваться чаще.
Будь благословенна тишина.
Я расслабилась настолько, что упустила момент, когда просто транс начал переходить в сон.
«Нарушение», — раздался в голове голос Кадиза.
От неожиданности я подскочила и тут же согнулась пополам. Полностью отключившееся тело среагировало дикой болью на столь резкую смену состояния. Судорога прошлась от макушки до кончиков пальцев на ногах.
— Лист?
Отвали, князь.
Я стиснула челюсти, пытаясь вернуть чувствительность. Ладони Кристофа легли на плечи. Их жар чувствовался даже через ткань плаща. Твою мать. Так только хуже.
— Руки уберите, — вырвалось сиплое.
Князь не послушался:
— Что с тобой?
— Судороги, — где-то в кармане была иголка. Нужно достать. — Уберите руки.
— Сиди уже, оболтус, — он удержал меня за плечи, вырвав из горла шипение, разогнул скрюченное тело, заставил пригнуться практически к самым коленям. Пальцы с силой надавили на шею, нажали на какие-то точки, прошлись вдоль мышц. Боль, как арбалетный болт, прострелила спину, я впилась пальцами в подлокотники.
— Тихо, сейчас отпустит, — и уже другие, почти невесомые, прикосновения.
А я дышу ровнее, даже могу самостоятельно пошевелить головой. Кристоф перешел к плечам, спине, рукам. То нажимая так, что хотелось его стукнуть, то едва дотрагиваясь. Ох, его темнейшество явно знало, что делало. Ловкие сильные пальцы продавливали каждую мышцу, убирая боль, снимая напряжение. То, что казалось поначалу кипятком, превратилось в тепло. В мягкое, легкое, приятное. Размеренные движения, угасающая боль. Почти блаженство.
Вампир коснулся запястий, ладоней, пальцев. Я практически жмурилась от удовольствия, замедлилось дыхание. Он отпустил ладонь и переместился к ногам. Проминал и проминал. Четко, жестко, успокаивая возбужденные каменные мышцы, связки. Снова заставляя стискивать подлокотники кресла от боли и почти блаженно щуриться, когда давление сменялось едва ощутимым поглаживанием. Медленным, невероятно медленным, как ласка.
Блаженный вдох. Выдох. Ему нужно было стать не князем, а костоправом.
Тихий стон непроизвольно сорвался с губ. Кристоф вполне ощутимо дернулся, а руки исчезли с моих бедер. Я с трудом открыла глаза, чтобы наткнуться на темноту его взгляда. Очень внимательного взгляда.
— Лучше?!
ebooksa