Нам невероятно повезло. За два квартала от места побоища нашлась аптека. Я купил бинт, вату и бутылочку с перекисью водорода, в одном из двориков обработали рану и перевязали руку Сане. Там же я выбросил пистолет в мусорный бак, тщательно протерев рукоятку. Олег пожертвовал раненному товарищу свой пиджак, чтобы бинт не бросался в глаза. Через три квартала мы поймали пустое такси. Можно было сразу доехать до «Плазы», но я предусмотрительно, на всякий случай, попросил высадить нас у метро «Пятая Авеню», недалеко от отеля.
На этаже нас встретила встревоженная Анна, предупрежденная администратором о нашем приходе.
— Я уже думала в полицию звонить, — сообщила взволнованная девушка. — Места себе не находила, думала с вами что-то случилось.
— Зря, — улыбнулся я и подхватил секретаря за руку. — Говорил же, все будет нормально. Надо верить начальнику.
— Я верю, — тихо ответила Анна. — Просто переживала очень.
— Ладно, идем в мой номер, там поговорим.
В номере я усадил всю компанию на большой диван, достал из бара четыре бокала и початую бутылку «Tenuta di Bibbiano». Мои компаньоны и Анна молча наблюдали, как вино насыщенно рубинового цвета разливалась в длинные узкие стеклянные чаши. Я поочередно вручил всем бокалы и устроился напротив, с удобством расположившись в огромном мягком кресле.
— А теперь, Саня, расскажи всем нам, какого черта тебя понесло в этот глухой переулок, несмотря на то, что ты клятвенно обещал никуда не отходить от магазина? Мы тебя внимательно слушаем.
— Да, Санек, рассказывай, на хрена, ты нас всех в этот блудняк втащил? — поддержал меня Олег. — Тебе на себя наплевать? Понимаю. Но Миша же русским языком много раз говорил, в коллективе ты отвечаешь за всех, а все за тебя. Неужели это не ясно?
— Ясно, — буркнул бывший гопник, виновато отведя глаза. — Я сам не думал, что так получится. Стою, курю, тут эти три уголька подваливают. Что-то трещать возбужденно начинают, руками махать. Думал, может помощь какая нужна. Нам же с первого класса рассказывали, как негров в Америке буржуи угнетают. На политинформациях все уши прожужжали про Анжелу Девис, Нельсона Манделу, борцов с несправедливостью и апартеидом.
— И ты решил присоединиться к борьбе черных братьев против белых колонизаторов? — ухмыльнулся я. — Захотел стать новым Мартином Лютером Кингом и повести горячих угольков в бой за победу коммунизма?
— Нет, — угрюмо пробубнил Саша. — Я же говорю, думал, что помощь нужна.
— И чем бы ты им помог, дружище? Купил бы с десяток одноразовых шприцов? Угостил просроченным гамбургером? Или просто дал бы добрый совет, как добраться вплавь до социалистической Кубы? — продолжал издеваться я. — Объясни, о какой помощи могла идти речь?
— Будешь подкалывать, вообще ничего не расскажу, — насупился бывший гопник. — Я понимаю, что всех подвел. Самому тошно. Может, хватит меня доставать?
— Всё, молчу, — пообещал я. — Продолжай.
— Я с ними отошел. Зашел за угол, а они меня за рукав тянут «ком, ком». Так и затащили в этот тупичок. Я и спрашиваю, чего хотели. А этот, который с бородой говорит, «Гив ми мани». Я подумал, денег просит, нам же рассказывали, что они в Америке, голодают, наверно своим деткам еды купить хочет, бедолага. Мне не жалко. Достал бумажник, дал ему десятку. А бородатый нож вытащил, и визжать начал «мани».
Я ему: «Ты чего орешь? Я же тебе денег дал. Мало?». А он, паскуда, ножом начал махать. Пиджак мне двумя движениями располосовал. И опять визжит: «Фак ю, гив ми мани, ай кил ю». Знаешь, Миха, я всю жизнь на шмотках экономил, что попало носил. На дорогое денег не было. Только в последнее время зажил как человек, благодаря тебе. Сегодня первый свой американский костюм купил, сидел на мне как влитой. Я такие шмотки раньше только в журналах видел. Чувствовал себя на седьмом небе, радовался как пацан малолетний. А тут какая-то черная макака ножом его изрезала. У меня в глазах побелело. Дальше, как во сне всё помню. Отскочил от него, схватился за мусорный бак, метнул в бородатого. Хватанул железку, которая под рукой валялась и начал черножопых охаживать. Они даже прихренели малость. Бородатого я вырубил первым ударом, и второго дубасить начал. А третий бочком, бочком мимо меня, и смотался. А через минуту-другую вы подоспели. Потом ты знаешь.
Саша удрученно замолчал.
— Ты хоть понял, в чем твоя главная ошибка? — вкрадчиво поинтересовался я.
— Понял, — вздохнул бывший гопник. — Нельзя было отходить от магазина. Но я же помочь хотел….