А затем наступала худшая часть кошмара.
Смех становился всё громче, и Шутиха Динь-Динь улыбалась тонкогубой улыбкой и указывала своей палочкой на… Луну. Маленькая голова открывала рот и произносила своим приторно-сладким голоском: «Ты тоже должна смеяться».
«Нет», – думала Луна и пыталась бежать, но было ощущение, что её ноги приклеены к сцене.
Палочка приказывала ей:
«Смейся!»
И не желая того, девочка смеялась. Она разрывалась высоким, пронзительным смехом. Она пыталась сопротивляться. Она напрягалась и корчилась от усилий.
Но это не имело значения.
Её смех наполнял сцену.
«Это дурной сон, – убеждала себя Луна, – мне снится кошмар».
И девочка велела себе проснуться.
«Проснись! – мысленно взывала она к себе. – Проснись сейчас же!»
И Луна просыпалась. Всегда. Она просыпалась внезапно и резко садилась в постели.
Однако она продолжала смеяться в темноте.
Но, как и несколькими минутами ранее, меньше чем за секунду её смех менялся на высокий, непоколебимый крик.
Сейчас, сидя в постели, девочка успокаивала дыхание. Она считала до десяти.
– Шутиха Динь-Динь, – прошептала она, – ненастоящая.
Именно так она поборола Динь-Динь много лет назад, когда ей было семь лет. Так она победила. Луна повторяла эти слова снова и снова и убеждала себя.
«Ненастоящая. Ненастоящая. Ненастоящая».
На это ушли месяцы, но со временем кошмар стал проходить. Сначала он стал сниться ей через ночь. Потом раз в неделю. Потом пару раз в месяц. И, наконец, совсем перестал.
«Всё позади», – подумала однажды Луна.