Тринадцать

22
18
20
22
24
26
28
30

– Смейся! – скомандовала миниатюрная голова.

«Проснись, – снова приказала себе Луна, – пожалуйста!»

Сама того не желая, девочка расхохоталась. Она старалась себя побороть, но её смех звучал высоко и пронзительно.

«Всё будет хорошо», – попыталась успокоить себя Луна. Она проснётся в любую секунду.

Она всегда просыпалась.

Но её смех продолжал заполнять сцену.

«Проснись», – снова сказала она себе. Девочка ущипнула себя за руку до боли. Рядом с ней шутиха Динь-Динь начала танцевать под её смех. По щекам Луны потекли настоящие слёзы.

«Просыпайся! – скомандовала она себе снова, – проснись!»

Ничего не происходило.

Сколько бы раз она ни приказывала себе, как бы она ни старалась, Луна оставалась на той сцене под ярким светом софитов.

И смеялась… смеялась… смеялась.

Смертельно холодно

Термометр на крыльце показывал тридцать пять градусов.

В тени.

Слишком жарко, чтобы играть в софтбол. Слишком жарко, чтобы кататься на велосипеде. Слишком жарко, чтобы есть, спать или даже двигаться.

Поэтому Хлоя сидела, просто сидела в тридцатипятиградусной тени своего крытого крыльца.

– Почему, ну почему этот дрянной кондиционер сломался именно на этой неделе?

Но Хлоя знала почему.

По этой же причине её вызывали к доске на истории, только когда она не знала ответа, по этой же причине она обливалась шоколадным молоком, только когда на ней был её любимый свитер, по этой же причине она спотыкалась в коридоре, только когда встречалась взглядом с суперсимпатичным парнем.

Потому что вселенная была… бестолковой.