Забытая девушка

– Девушка в поле, вероятно, покончила с собой.

– Я слышала.

– Она была изможденной, чуть не заморила себя голодом до смерти. – Андреа подождала, пока Рики снова проверит таймер. – Все женщины на ферме морят себя голодом. Они выглядят как узницы концлагеря.

– Я молюсь за них. – Рики протерла экран телефона краем рубашки. – Я молюсь за их родителей. У Дина наготове батальон юристов. Никто ничего не может с ним сделать. Он всегда побеждает.

Андреа поняла, что теряет Рики.

– Вы знаете кого-нибудь из девушек, которые покинули ферму? Может, они захотят поговорить?

– У меня едва хватает времени на стирку. Ты правда думаешь, что я поддерживаю отношения с кем-нибудь из того периода моей жизни?

Андреа попыталась еще раз.

– Если у вас есть какая-нибудь информация, мы могли бы зафиксировать это как анонимное обращение…

– Прочисть уши, милая! Я никого не знаю. Последние двадцать лет нога моя не ступала на эту ферму. – Рики наконец убедилась, что экран чист. – Я получила пожизненный судебный запрет, по которому я не могу подойти к Нардо ближе чем на двадцать футов, иначе меня арестуют. Во время развода Дин так на меня насел, что я едва сохранила дайнер. Слава богу, дом находится в трасте, а то я сейчас была бы бездомной.

Теперь Андреа поняла, насколько она напугана.

– Дин финансово помогал Нардо с разводом?

– Дин помогает Нардо со всем. Нардо живет на ферме бесплатно. Он даже не получает официальную зарплату, что, уж поверь, охренеть как навредило мне во время развода, – о Векслере Рики говорила с большей ожесточенностью, чем о своем бывшем муже. – Эта ферма – золотая жила, и Дин использует эти деньги только для того, чтобы купить людей или поднасрать им. Он управляет фермой как диктатор. Никто не вправе говорить ему, что делать.

Андреа видела, что Рики только разгоняется.

– То, что Дин делает с этими девочками… я тебе жизнью клянусь, когда я была там, ничего такого не было. Нардо – больной ублюдок, но не настолько. И я никогда не видела там ничего хуже эксплуатации. Я думала, что все закончилось, когда Дин пришел к соглашению с государством, – Рики вытерла глаза рукавом. Она начала плакать. – Да, я сказала, что повела себя как трусиха с Эмили, но если бы я увидела что-то настолько… омерзительное? Злое? Как ни называй то, что они там творят… Я бы ни за что на свете не стала бы молчать.

– Я верю вам, – сказала Андреа, но только потому, что Рики нужно было это услышать. – Как женщина, я возмущена, но, как маршал, я должна иметь юридическое обоснование, чтобы начать расследование.

Рики снова вытерла глаза.

– Господи, как бы мне хотелось помочь вам.

Андреа чувствовала всю беспомощность этой женщины.

– Я слышала, мать одной из девушек пыталась спасти ее.