Преодолев страх и сомнения и завязав в конце концов шнурки, двинулись вперёд. Они должны выполнить свой долг, и потом — с ними Казимир Иванович, который говорит, что они вовсе не трусливые, а просто менее храбрые сегодня, чем в прошлый раз. Приятно, когда называют менее храбрым, а не трусливым. Можно быть всё менее и менее храбрым, а трусливым — никогда. Значит, убегая неорганизованно, они тоже не были трусливыми, а — менее храбрыми.
За поворотом коридора возник яркий свет. Слышался гул тяжёлой машины. Ребята увидели, как поднимался и опускался большой сверкающий поршень, весь в проводах и медных трубках. Он сжимал газ гелий, превращал его в жидкость сверхнизкой температуры. «Крио» — холод, «ген» — творю. Лаборатория эта называлась Ожижительной.
На мостике, похожем на капитанский, стояли Громцев и Тамара Владимировна. Наблюдали за приборами. Сбоку от машины были светящиеся экраны, и на них вспыхивали, изгибались красные змейки электрических разрядов. Внизу, за маленькой деревянной конторкой, сидела Марта Петровна и вписывала данные с приборов, которые ей диктовала Тамара Владимировна, в толстую клеёнчатую тетрадь.
— Прибавьте напряжение, Наташа.
— Где Ионов?
— Пошёл на вычислительный звонить.
— Николай, я уже ничего не соображаю, — сказала Пунченок. — У нас с кварцевой нитью вариант тридцать шестой или тридцать седьмой?
— Тридцать шестой.
— Часов до двух просидим.
— Наташа, вы прибавили напряжение?
— Да, Тамара Владимировна. — Наташа была в резиновом фартуке и в резиновых перчатках.
Ребята и Казимир Иванович прокрались мимо дверей Ожижительной и наткнулись на Ионова.
— A-а… вы ещё здесь? — рассеянно спросил Ионов.
— Мы… — Гунн оглянулся на Казимира Ивановича. — Да.
— Как здоровье? — обратился Ионов к Казимиру Ивановичу.
— Здоровье?.. Э-э… улучшается.
— Ну-ну. — Ионов дружелюбно похлопал Казимира Ивановича по плечу.
— Странно, — пробормотал Казимир Иванович. Ионов озадачил даже его.
А потом откуда-то из боковой двери на них наскочил Митя Нестеров.
— Привет!
ebooksa