Нате присылали много писем. Писали рабочие с других предприятий. Солдаты и командиры. Студенты. Ее приглашали на вечера, просили разрешения познакомиться. Об этом знал теперь весь завод.
«Дорогой товарищ, передовик производства Ната Кузнецова, — начала читать она. — На первых строках моего письма сообщаю о себе, что я моряк Тихоокеанского флота, отличник боевой подготовки, участник последних событий по уничтожению японских империалистов, осмелившихся на гнусную провокацию. Мне довелось приехать в ваш замечательный город…»
— Вот смотри, — передала она письмо Ивану, — очень вежливо пишет. Правда? А вот фотография. — На ней широкоплечий парень в бескозырке с подбритыми бровями.
— Ты ему ответишь?
— Обязательно! Как можно не ответить! Ведь человек пишет.
— А ты уже ходила знакомиться с кем-нибудь?
— Назначил мне свидание летчик. В березовой роще около вокзала. Я долго думала, ехать или нет. Ну, думаю, поеду посмотрю и там решу. Приехала на автобусе и вижу, ходит военный парень, волнуется. Мне так стыдно стало, что я тут же села в автобус и уехала обратно…
— А потом?
Ната не ответила.
— А когда ты ехала, то думала, наверно, что вот, мол, может, станем целоваться? А?
Ната все молчала.
Иван не узнавал ее.
Когда шли домой, он вспомнил спектакль, жену художника в красивом платье, зависть Наты… и она рвется туда же! Не выдержал прилива ревности, схватил Нату, обнял, прижал. Она почувствовала его сильные руки. Лицо ее было зажато. «Ну целуй, если хочешь, — подумала с новым приливом злости и подставила губы. — Целуй, тебе же хуже!"
И он яростно, как бы с болью, целовал. Руки его скользнули вниз, она вырвалась, оттолкнула его:
— Нет!
Он схватил ее снова.
— Нет!
Она ударила его по лицу, иного выхода нет, надо приводить парня в сознание. Он уже валил ее на скамейку в снегу. Поднялся как озверевший, пьяный. Она еще раз с силой ударила его.
— Натка… — плаксиво сказал он. И вдруг кинулся снова.
Она пришла домой как избитая. Но Иван так ничего и не добился.