После работы он снова ждал ее.
— Ната, ну зачем ты меня обижаешь… Я тебе все расскажу, как получилось, ты поймешь. Это была роковая ошибка.
Нате казалось, что она теперь совершенно свободна от былого чувства к Ивану. Что бы он ни говорил — ей все равно. И она неожиданно для себя разговорилась.
Едва Иван появился в общежитии, раздался взрыв хохота, над кроватями замелькали босые ноги, все вскакивали.
— Ты чё сегодня у проходной околачивался?
— Тебе больше там не отломится!
И опять хохот. Иван не обращал внимания. Скрипнул дверцей тумбочки, вытащил учебник по электросварке, с серьезным видом прошел меж коек к столу.
— Ты очки себе купи!
— А ну, шшить! — прикрикнул Иван.
— Здоровэньки! — сказал он на другой день, догоняя Нату на подходе к проходной.
— Здравствуй! — ответила она.
— Подожди… Ну подожди, пойдем вместе.
Его задержали в проходной, проверяли почему-то пропуск. Может быть, женщина в валенках заметила, как он преследует Нату, и хотела охладить пыл нахального парня. Против заводской охраны Иван бессилен. Он терпеливо ждал, пока женщина с ружьем разглядывала его фотографию, потом посмотрела в лицо, потом на Нату…
А Ната терпеливо ждала.
«Дуреха, что же ты сегодня не бежишь от него? — как бы говорил ей взгляд женщины-охранника. — Эх, сердце девичье!»
— Вот твой портрет! — подходя к Нате, сказал Иван, доставая газету из кармана стеганки. — Я всегда ношу с собой. Ну чё ты так надулась на меня? Это же не я виноват. Стенька Клебов натрепался в общежитии, а я всегда заступал за тебя.
Еще вчера ей захотелось пококетничать с ним, сделать вид, что все простила, потом — оттолкнуть, обидеть еще сильней… Опозорить перед всеми.
— Куда ты хочешь вечером повести меня?
— Куда? — у Ивана голос дрогнул. Он почувствовал, что от радости все тело его начинает дрожать как от озноба. — Хоть куда! Ты знаешь, как я рад, что мы помирились. Вчера варил, как зверь.
Ему казалось, что сейчас он сможет сварить от радости небо с землей. И шва не будет видно.