Скованный

Томас не искал работу. Факт. Он в принципе не хотел работать, но мечтал каким-то образом подняться до состояния массонов и оскорбить таких, как мистер Уолкер, своих рискованным поступком. Этакий вонючий подонок, способный поставить на место кучку высокопоставленных личностей, заведующих этим миром.

Камеры крутится. Он снова куда-то летит и ответ появляется прямо перед его глазами. Та сама вывеска с кредитом под низкий процент. Его можно взять и пустить в дело. Открыть бизнес или выгодно вложиться в компанию, которая вроде бы крепко засела на рынке, но из-за какой-то мадам, получившей диарею из-за средств, которые производит та самая компания, её акции просто рухнули. Они ведь непременно подскочат. Ведь так, Итон?

— Так, — отвечает он.

— Значит можно заработать бабла, если грамотно их вложить или построить грамотную стратегию по открытию бизнеса?

— Можно.

— Ты поможешь мне, дружище? — спрашивает, Томас.

— А куда я денусь!

Кадры летят. Пленка пылает.

— Папочка, ты меня удивляешь. Это даже лучше тех эксклюзивных куколок, которых вы с мамой дарили мне!

Кадры. Кадры. Кадры. Кадры.

Смерть неизбежна — факт. Но стоят ли прожитые годы будущей смерти?

Остается одна загвоздка — мистер Уолкер. Его нужно проучить. Нужно показать ему, кто есть кто, чтобы он больше не выпячивал свой упругий зад и не вздумал хвастаться сантиметрами своего лысого отростка.

— Папочка, ты гений!

Кадры летят. Остается один, последний день.

Прожженные кадры киношной ленты становятся нормой. Нормой становится и факт о том, что Диану трахал какой-то законченный мудак. Нормой становится Маргарет и голос Итона Спаркса. Подрочить — Норма. Набухаться — норма.

Так почему не провести этот гребанный день перед увольнением в том гребанном клубе с той гребанной Маргарет?

Все нормально.

Что же там говорил Итон тому зазнайке бармену?

— Маргарет — шлюха.

— Что?