Круча

— Что же делать, если мне его сам Каменев напоминает? От его прежних ошибок к этим спорам в Политбюро перед XIV конференцией прямая нить.

— Но Радек наклеветал на него про двадцать первый год!

— Наклеветал про двадцать первый, так остается еще семнадцатый… Да еще наклеветал ли?

Кувшинников с осени снова занимался в институте. Он с головой ушел в изучение философии, на политические темы с Костей при встречах не говорил. Похоже было, что он отмалчивается, как и многие другие из «бывших» оппозиционеров 1923 года. Тася на Ольгин вопрос об ее отношениях с мужем только тяжело вздыхала. Их дочурке было уже два с половиной года; девочка большую часть времени находилась в детском саду…

2

В те же предсъездовские дни Скудрит зашел к Пересветову возбужденный и сказал:

— Есть новость!

С ним только что говорил Шандалов. Спрашивал, какую позицию в начавшейся дискуссии занял Пересветов.

— Я ответил, что ты собираешься выступить против новой оппозиции в печати. Он говорит — пускай дает статью в «Правду». Просил тебе передать.

— Я и думал послать в «Правду», — сказал Костя.

В редакции у Шандалова сидел кто-то из других сотрудников, когда к нему вошел Пересветов. Виктор на полуслове оборвал разговор и поднялся со стула, улыбаясь и, точно девица, пунцовея. Костя отвечал улыбкой и пожал протянутую ему руку.

Виктор кивнул сотруднику:

— Зайди, пожалуйста, немного погодя… — Тот вышел. — Садись! Передал тебе Скудрит?

— Да.

— Так садись и пиши у нас, здесь! — воскликнул Шандалов. — Хорошо бы в завтрашний номер!.. — Он метнулся за подшивкой газеты. — Вот тебе «Ленинградская правда», в твоем распоряжении. О чем ты хотел писать?

— О государственном капитализме.

— Отлично! Как раз этот пункт надо особенно разжевать. Новая оппозиция основательно его запутала. Хватаются за формулировки, которые Бухарин, кстати сказать, никогда не разделял.

— Бухарин в вопросе о госкапитализме тоже заблуждался, хоть и по-другому…

— Да это я к слову, — досадуя, перебил Виктор.

— Видишь ли, — возразил Пересветов, — я не хочу неясностей. Лучше дотолковаться. Бухарин не понимал, что госкапитализм совместим с диктатурой пролетариата. А нынешняя оппозиция впадает в противоположную ошибку и даже социалистическую промышленность объявила госкапитализмом. Развития же обстановки не понимает совсем: ведь в восемнадцатом, а потом в двадцать первом наши предприятия стояли, вот мы и предлагали их капиталистам в концессию или аренду. Пойди они на это, подконтрольный Советам капитализм сыграл бы у нас крупную роль. На буксир к нему попала бы временно и кооперация.

— Да я все это понимаю!