Круча

Костя быстро подогнал к тротуару салазки. Всего лишь второй месяц, как Ленин выздоровел после долгой болезни.

Утром, выйдя умыться, Костя в коридоре на стене прочел карандашное объявление:

«Обитателей третьего этажа просят не увлекаться шумными телодвижениями и не устраивать по вечерам кошконов, так как при этих условиях этажом ниже заниматься нет абсолютно никакой возможности. Если безобразия не прекратятся, будем жаловаться в партбюро».

По коридору шел в нижней рубашке, с расстегнутым воротом и с полотенцем на шее, громко топая желтыми австрийскими ботинками, широкоплечий студент с обильной русой шевелюрой.

— Скажите, пожалуйста, — Пересветов указал ему на объявление, — что такое «кошконы»?

— Кошачьи концерты, — охотно отвечал тот, останавливаясь. — А что?

Его голубые глаза приветливо смотрели на новичка.

— Кто же их устраивает? Кошки?

— Зачем кошки! Взрослые дяди школьничают.

Они познакомились. Комнаты их соседние. Голубоглазый оказался первокурсником философского отделения Сашей Михайловым, с Дальнего Востока.

Умывшись и вернувшись к себе, Костя посмотрел на брошенные вчера прямо на пол связки книг. Комендант сказал ему, что по сходной цене можно заказать плотникам книжные полки, но куда их ставить? С минуту подумав, Костя разложил прислоненную к стене вторую койку. На нее можно пока что книги класть, а Оля приедет, тогда все оборудуют.

Глава вторая

1

Уманская, к которой Пересветов обратился за своей рукописью и письменным отзывом Покровского, сказала, что и то и другое у слушателя Шандалова.

— Покровский разрешает ему знакомиться со вступительными работами. Шандалов — секретарь партбюро.

— Он все работы читает?

— Нет, некоторые. Он живет здесь, за стеной. Зайдите к нему сами.

По соседству с канцелярией на двери висела криво прибитая картонка; надпись на ней от руки гласила: «Библиотека». Пересветов постоял в нерешительности. За дверью слышались голоса и смех.

На его стук отворил, продолжая чему-то смеяться, молодой человек с «мушкетерской» рыжей бородкой, в накинутом на плечи коричневом пиджаке.

— Простите, мне сказали, здесь живет товарищ Шандалов, а написано «Библиотека»?..

Рыжебородый посторонился и, не разжимая улыбающихся, как-то лениво очерченных сочных губ, прихвативших мундштук трубки, молча пропустил Костю в большую комнату с двумя венецианскими окнами, разделению надвое зеленой ситцевой ширмой с желтыми петухами.