Круча

— Ну, мы бы на работу стали, а вы бы нам простой оплатили.

— Э, нет! — Калинин погрозил пальцем. — Вы день-два гуляли? Гуляли. За что ж платить? За прогульные дни платить советский закон не разрешает. Государство от простоя фабрики убытки терпит, за что же оно будет еще вам платить?

— Значит, вы так ничего нам и не обещаете?

— Как ничего? — возразил Калинин. — Обещаю! Обещаю, что если вы немедленно станете на работу, то чем выше вы поднимете производство и чем скорее удастся советской власти укрепить нашу червонную валюту, тем скорее поднимется ваша заработная плата. И мое жалованье, — добавил он шутя.

Поднялся смех опять.

— Ну, хитер, Михал Иванов!.. На кривой нас объезжает!

«И эти вчера не хотели слушать наших ораторов!» — смеясь и с восторгом говорила себе Ольга.

— А чем я хитер? — с серьезным лицом спрашивал в это время у толпы Калинин. — Нет тут никакой хитрости! Разве я чего не прямо вам сказал? На какой такой кривой я вас объезжаю? Юлил я в чем-нибудь перед вами, что ли?

— Да нет уж… Чего там! — послышалось с разных сторон. — На нет и суда нет.

— Кабы можно было, ты бы, чай, сделал, а?..

— Так, значит, становитесь на работу?

Толпа притихла.

— Решайте! Мое дело разъяснить вам положение, а решать вам.

— Накажете нас за забастовку?

— Вас не накажем.

— А зачинщиков? — спросили из дальних рядов.

— Не знаю, — отвечал Калинин. — Что я могу заранее сказать? Будет разобрано, кто и с какими целями вас научил останавливать фабрику. Шуточное ли дело — такую махину остановить! Об этом вся страна узнает, а за границей враги на наш счет злословить будут. Могу только обещать, что наши органы каждого внимательно выслушают. Советская власть не заинтересована кого-нибудь несправедливо обижать, а с рабочими ссориться ей нельзя и подавно. Если и накажем кого, то только по необходимости и по справедливости.

— Строго накажете?

— Откуда я знаю? Может быть, строго. Я же вашего дела не разбирал.

Когда уже Калинин повернулся, чтобы сойти с грузовика, его еще спросили: