Она покачала головой, стараясь изобразить на лице легкое замешательство.
– Знать что?
– Хиркенсы…
– Да?
– …Вся их семья…
Вики сама подалась к толстяку.
– …Они…
Их носы практически соприкасались.
– …Нудисты.
Вики моргнула и откинулась назад, на мгновение потеряв дар речи.
Фредерик Кляйнбейн тоже откинулся назад и глубокомысленно кивнул, независимо задрав несколько подбородков.
– Наверное, при вас они не раздеваются. – Его лицо расплылось в блаженной улыбке. – Вот жалость, да?
– Откуда вы это знаете? – в конце концов смогла выговорить Вики.
Палец-сосиска снова дернулся.
– Я кое-что замечаю. Мелочи. Хиркенсы – осторожные люди, но иногда я мельком вижу голые тела. Вот зачем им большие собаки – чтобы предупреждать, что надо одеться, когда к ним кто-то приходит.
Он пожал плечами.
– Все это знают. Большинство людей говорят, что ходить голышом плохо, и стараются избегать Хиркенсов, но я говорю – кого волнует, что они делают на своей земле?
Кляйнбейн махнул рукой в сторону малинника.
– Их дети счастливы. Что еще имеет значение? Кроме того, – на этот раз улыбка сопровождалась явно похотливым покачиванием впечатляющих бровей, – у них очень красивые тела.
Вики вынуждена была согласиться.