— Лично я моря отдавать не могу, но нормальная мировая практика это раздел экономически значимых территорий. Если Англия объявит независимость и разорится, она сразу же приползет на брюхе обратно в Океанию. А если объявит независимость и фактически ее потеряет, встав в зависимость от Евросоюза, то Океания воспримет это как захват Англии Евросоюзом и повод для войны. То есть, нам объективно нужна нейтральная и экономически самодостаточная Англия, ведущая сбалансированную внешнюю политику.
— Примерно за это могло бы бороться Братство, но оно не существует.
— Создайте его сами. Мы поможем.
— Чем?
— Знаниями. Вы не умеете организовывать подпольные братства. Не знаете, что такое конспирация. Не умеете искать союзников и вести переговоры, не умеете торговаться и блефовать.
— Что взамен?
— Информация. Будете присылать нам какие-нибудь полезные новости про Эйрстрип Ван. Даже не просим убивать адмиралов и взрывать крейсера.
Уинстон не ответил. Виктор Петрович считал секунды. Одна, две… десять. Пауза затянулась.
— Хотите, я принесу вам довоенные английские книги? — предложил русский, — Настоящие довоенные английские издания, на пожелтевшей бумаге, с потертыми переплетами. Вальтера Скотта, Стивенсона, Конан Дойля, Вудхауза, Киплинга. У вас не забыли хотя бы Шекспира?
— Буду очень признателен. Шекспира не забыли, но переписали настолько, что никто уже не разберет, где первоисточник, а где вчерашняя правка.
Две недели Уинстон читал запоем. Старая добрая Англия покорила его. Тот мир, к которому принадлежали родители, напомнил о себе. Мамин дом. Приемы. Женщины в бальных платьях, мужчины во фраках. Крестный с неизменной сигарой.
Флот. У Англии всегда был собственный великий флот. Не подразделение американского. Всего сто пятьдесят лет назад у этих янки почти не было военного флота. Правь, Британия, морями! Даже сейчас, через столько лет после революции, на флоте остались многие традиции тех еще времен. Весь морской язык, от технических терминов до ругательств пришел оттуда.
Отношения в обществе. Простолюдины уважали аристократов. Не боялись, а именно уважали. Сейчас и аристократии как таковой нет. Есть начальники, но это близко не одно и то же.
И отношение в мире. Англичанин тогда был не просто белым человеком, а самым белым из белых людей. Хранителем морали и носителем цивилизации. Послом и представителем белого мира. В любой стране третьего мира на англичан смотрели снизу вверх. Даже там, где против красных мундиров поднимались многотысячные орды. Whatever happens, we have got The Maxim gun, and they have not.
Пока не поздно все это вернуть. Еще живы такие люди, как Стивен Дадли, которые давали присягу под «God save the King». И среди пролов полно таких же. Пролы уважают своих предков больше, чем Партию и Большого Брата вместе взятых. Флот с уставным «сэр» вместо сухопутного «товарищ».
Надо только объяснить молодым, что мы хотим вернуть. Как? Листовки? Прокламации? Нет. Книги. Вот почему Полиция Мысли конфискует все старые книги, но привычка читать неистребима. Поэтому Министерство Правды издает массу новой развлекательной литературы до порнографии включительно. Если запустить в народ старые книги? Если пересказать суть того мира и тех героев современным языком? Если при этом использовать технологии современных текстов? Получится ли переиграть Министерство Правды на его поле? Для этого, в сущности, ничего сверхъестественного не нужно. Просто грамотный редактор и типография.
Смог бы я это сделать? — задумался Уинстон, — Может быть, кто-то смог бы лучше меня?
Он повспоминал разных коллег и никого действительно талантливого из тех, кого до сих пор не отменили, не вспомнил.
— У вас есть речепис? — спросил он Виктора Петровича, отдавая очередную порцию книг.
— Найдем, — уверенно ответил тот.