— А ты согласен, что этим ничего не решается? — спросил папаша.
— Да, — прохрипел негр.
Папаша выпустил петуха на крут. Герман Корзина рассказывал, что папашин петух окочурился прежде, чем успел сообразить, в чем дело. Другой петух взгромоздился на него и собирался запеть, но негр смахнул его прочь и стал плясать на мертвом петухе, топча его ногами, и до тех пор плясал, пока от петуха только мокрое место осталось.
Пришла осень, и пароход добрался наконец до селения, остановился возле дома и снова замер. Герман рассказывал, как они целых два месяца тащили пароход по каткам уже в виду селения, но теперь он прочно сел возле дома, и дом уже не казался вождю недостаточно большим. Он устроил пир, который длился целую неделю. И только этот пир кончился, как негр пришел к Дууму в третий раз. Герман рассказывал, что глаза у негра снова светились красным огнем, словно у лисицы, и дыхание его было слышно по всей комнате.
— Пойдем в мою хижину, — сказал он Дууму. — Я хочу тебе кое-что показать.
— По моим расчетам, теперь как раз время, — сказал Дуум.
Он огляделся кругом, но Герман сказал, что папаша только что вышел.
— Вели ему тоже прийти туда, — сказал Дуум.
Подойдя к хижине негра, Дуум послал двух людей своего племени за папашей. Потом вошел в хижину. То, что негр хотел показать Дууму, был новорожденный.
— Смотри, — сказал негр. — Ты вождь. Ты должен оберегать справедливость.
— Ав чем дело? Тебе он не нравится? — спросил Дуум.
— Ты погляди, какого он цвета, — сказал негр.
И он начал озираться по всем углам. Герман Корзина рассказывал, что при этом глаза его то вспыхивали красным огнем, как у лисицы, то потухали. И слышно было, как тяжело он дышит.
— Я требую справедливости, — сказал негр. — Ты вождь.
— Ты бы должен был гордиться таким желтокожим мальчишкой, — сказал Дуум. Он поглядел на ребенка. — Никакая справедливость не сделает его кожу темнее. — Потом оглядел хижину. — Выходи, Рачий Ход, — сказал он. — Хозяин — человек, а не змея, он тебя не ужалит.
Но папаша не вышел. А глаза негра то вспыхивали красным огнем, то снова гасли, и он тяжело дышал.
— Так! Не по чести получилось, — сказал Дуум. — Каждый огород надо беречь от лесных кабанов. Но прежде всего дадим ребенку имя, — и он задумался.
Герман Корзина говорил, что глаза негра стали тогда спокойнее и дыхание тоже успокоилось.
— Назовем его Имеющий Двух Отцов, — сказал Дуум.
Сэм О Двух Отцах снова разжег трубку. Он делал это не спеша, угольком, который выхватил пальцами из кузнечного горна. Потом он снова уселся на место. Вечерело. Кэдди и Джейсон вернулись с ручья, и я видел, как дедушка, стоя у шарабана, разговаривает с мистером Стоксом. Словно почувствовав мой взгляд, дедушка позвал меня.
ebooksa