Кость от костей

– Нам нужен свет. Есть у вас свечи или что-то подобное? Настенные факелы? Надо заложить окно, а потом решим, что делать дальше.

Мэтти и в темноте могла найти свечи и спички. Она не хотела, чтобы Си Пи стоял близко к ней в углу, поэтому сказала:

– Оставайся тут.

Свечи лежали в корзинке у того самого окна, которое разбил зверь. Приблизившись, Мэтти почувствовала струю зимнего воздуха, врывавшуюся в дом сквозь разбитое стекло, а под подошвами ботинок захрустели осколки. Она вдруг ощутила внезапный иррациональный страх – ей показалось, что зверь стоит снаружи, выжидает, пока кто-то из них подойдет к окну… И когда она окажется рядом, появится гигантская лапа и схватит ее, как Гриффина, вытащит через окно и унесет во тьму.

Она помедлила, прислушалась. Слышно ли дыхание зверя, шорох его шерсти, царапанье когтей о снежную корку?

Не глупи, Мэтти. Никто тебя не стережет.

Но она все же сомневалась. С самого начала этот зверь вел себя не как обычное животное. Он уже не раз проявил ужасающую хитрость. И он сердился на них: на нее, Уильяма, Гриффина, Си Пи и Джен. Он оставил предупреждение на снегу и велел не приближаться. Потом друзья наведались в его пещеру, хотя Мэтти сказала, что этого делать нельзя. Зверь вполне мог подстерегать их у окна, затаившись во тьме.

– В чем дело? – окликнул ее Си Пи. – Тебе нужен фонарик?

– Нет, – ответила Мэтти.

Она вела себя глупо; Уильям всегда это твердил. Им нужны были свечи, а еще требовалось закрыть дыру в окне, чтобы холодный воздух не шел с улицы, и развести огонь. Чудища – Уильям и зверь – остались там, в ночи, а они с Си Пи и Джен были внутри, в хижине, в безопасности. Она подошла к окну и стала нащупывать корзинку со свечами.

Рука угодила во что-то липкое и мокрое.

Мэтти испуганно вскрикнула. Си Пи включил фонарик и направил луч в ее сторону.

– Что там? – спросил он.

Луч фонарика заплясал, освещая ее голову и плечи. Мэтти указала на стол.

– Посвети сюда.

Си Пи подошел к столу, направил луч вниз. Мэтти снова закричала и, попятившись, наткнулась на один из массивных стульев.

Разбив окно, зверь оставил им что-то.

– Сердце, – пролепетал Си Пи. Судя по голосу, ему было нехорошо. – Человеческое?

Они подумали об одном и том же, но вслух ничего не сказали. Если сердце было человеческим, оно могло принадлежать одному из двух людей – Уильяму или Гриффину.

А кричал от боли именно Гриффин, и потом его крики внезапно прекратились.