– Может, ты его выронил на улице? – предположила Муха, когда мы на третий раз перерыли все содержимое шкафа. – Пошли, поищем?
– Пошли, – вздохнул я.
Мы вышли в коридор, и теперь я мог лучше разглядеть дом. Это был огромный особняк с двумя изогнутыми лестницами.
«Как крылья», – подумал я, и в памяти что-то шевельнулось.
Пока мы спускались по ступеням, я разглядывал портреты незнакомых и явно уже мертвых мужчин и женщин.
– Это твоя родня?
Амбер кивнула.
– Они любили птиц?
– С чего ты взял?
– У них у всех рядом вор́ оны. Вон у того на спинке стула сидит, – я бесцеремонно тыкал в лица напыщенным позерам. – У этой – на брошке. А этот, с хитрым прищуром, держит трость с набалдашником в виде головы птицы…
Легкое дежавю кольнуло в затылок.
– А, ты про это, – Амбер задумалась, стоит ли раскрывать семейные секреты. – Они просто все – члены одного клуба, что-то вроде не особо тайного общества для совместной игры в бридж.
– А, масоны, – понимающе протянул я. – Или Совет Сов?
– Нет, но, если хочешь, спроси моего отца?
– Твоего отца? – я как лом проглотил. Врос в ступеньку.
– Ну да, – пожала плечами Амбер. – Если не найдешь свой ключ, то вечером у нас чай и время историй. Он вернется из конторы, и мы будем пить чай.
– Спасибо, – слова царапали горло. – Но лучше поскорее найти ключ.
Наконец-то ступени и портреты закончились. Холодная цепкая мысль не отпускала. Слова Мухи пульсировали в мозгу: «Если не найдешь свой ключ». Осознание того, что я могу застрять в прошлом, бесшумно подкралось и, прыгнув, придавило всей своей массой. Острые клыки страха сомкнулись на моей шее. Я мог навсегда застрять в прошлом. Навсегда. В этом мире без интернета, тысяч не написанных книг и не сделанных открытий, мира, что в одном шаге от войны и катастрофы… А еще никогда не увидеть маму.
Исчезнуть. Она бы так и не узнала, что со мной случилось. Я не мог бросить ее так же, как мой отец!
– Маленькая мисс собирается прогуляться?