Чудовище лощин

– Казнить его! – взревела толпа ещё громче прежнего.

Бонифер побледнел.

Ниббик Банг улыбнулся, порвал пергамент на клочки и швырнул обрывки в лицо Бониферу.

– Ставьте виселицу! – крикнул он, и двое мужчин, похожих на моряков, полезли через толпу с верёвками на плече.

Бонифер взглянул на Банга, на верёвки, на Ветрокрылов – а затем сорвал с плеча Оскара сумку и бросился бежать.

Он двигался гораздо быстрей, чем, казалось Джаннеру, мог двигаться восьмидесятилетний старик, и его цилиндр так и подскакивал в толпе. Бонифер устремился к выходу. Орущие лощинцы не обращали на него внимания.

Джаннер не успел задуматься, куда направился старик, потому что не отрываясь смотрел на петли, которые должны были лишить жизни Нию и Кальмара. На глазах у него ещё несколько человек принесли доски, молотки и колья.

Банг сидел на троне Радрика и самодовольно наблюдал за тем, как возводили виселицу. Дерево запылилось от старости, мужчины спорили и переворачивали доски так и сяк, пытаясь вспомнить, как должна выглядеть виселица. Как бы ни были кровожадны жители лощин, очевидно, казни здесь случались не часто.

Подо взревел. Он вопил и лягал стражей, пока Банг не приказал заткнуть ему рот и скрутить покрепче. Понадобилось восемь человек, чтобы укротить старого пирата. Выбившись из сил и запыхавшись, Подо повалился на сиденье. Растрёпанный, с пеной на губах, мокрый от пота, он походил на безумца. Ния наклонилась к отцу и поцеловала его в щёку. Подо зарыдал.

Оскар подбежал к Ние и опустился перед ней на колени:

– Ваше величество, я не знаю, что делать!

– Ничего, Оскар, – ответила та. – Пожалуйста, ослабь королю намордник.

Стражи были заняты – они удерживали толпу и расчищали место для виселицы; если они и заметили что-то, то ничего не сказали. Оскар снял намордник и отбросил его в сторону.

– Кальмар, – сказала Ния, – я не верю, что ты похитил маленькую Бонни.

– Спасибо, – тихо отозвался тот.

Ния улыбнулась:

– Я не знаю, что произошло, но сейчас не время об этом говорить. У нас вообще осталось мало времени. Я хочу сказать только одно: я тебя люблю. Я люблю тебя – и ничуть не жалею о туралае. И если бы пришлось, я бы всё повторила заново. – Она поцеловала Кальмара и повернулась к остальным. – Папа, дети, если всё-таки это случится, пожалуйста, не вините лощинцев. Они обмануты. Винить надо Нага. Он ожесточил людей. Только милостью Создателя они исцелятся. Я знаю, вам захочется отсюда уехать, но, пожалуйста, останьтесь. Ваше присутствие будет напоминать жителям лощин об их измене и рано или поздно приведёт их к раскаянию. Они должны помнить о том, что произошло сегодня, и думать об этом, чтобы научиться смирению. Только тогда их сердца смягчатся. Так поступил бы ваш отец.

Лили, плача, обняла Нию и Кальмара. Джаннер и Ния по-прежнему были связаны и могли лишь прислониться друг к другу.

Виселица на помосте поднималась.

Крики затихли, и хотя в зале собрался почти весь город, если бы не стук молотков, стояла тишина. Чем ближе подходило дело к завершению, тем тяжелей становилось молчание. Джаннер подумал: возможно, до лощинцев лишь теперь дошло, что они собираются казнить не только Серого Клыка, но и королеву Анниеры. Но пробудившейся совести было недостаточно, чтобы прервать происходящее. Жители лощин вынесли решение – и не желали отступать.