Чудовище лощин

Джаннер увидел на лбу у дяди капли пота.

– …Эсбен сказал, что ему нужно вабрать одну зещь… забрать одну вещь. Он сказал, что ему нужно забрать-брать-рать одну вещь. Что ему вужно нырнуться! Нырнуться! – Артам закрыл глаза, стиснул зубы и мотнул головой.

По залу полетел шёпот. Кровь отхлынула от лица Джаннера – он понял, что Артам погружается в глубину, а на поверхность выплывает Пит Носок. Артам открыл глаза и взглянул на Джаннера с таким неподдельным ужасом, что у мальчика сжалось сердце.

– Простите, – прошептал Артам. К кому он обращался – к Джаннеру или ко всем присутствующим? – Простите, простите… – твердил он, и в его голосе звучали знакомые пронзительные интонации Пита. – Он вновь закрыл глаза, присел и рванулся в воздух. Взмахнув своими огромными крыльями, он несколько раз облетел дерево, прежде чем опуститься на высокую ветку. И Джаннер увидел в бешено вращающихся дядиных глазах не только безумие Пита Носка, но также и скорбь Артама П. Ветрокрыла, Хранителя трона, который ничего не мог с собой поделать. Как бы Артам ни был могуч и прекрасен, что-то по-прежнему не давало ему покоя. Какое-то воспоминание таилось как дракон в глубоких водах души и неделями лежало тихо, выбирая подходящий момент, чтобы всплыть на поверхность.

Радрик схватил боевой молот, стоящий рядом с троном. Зал огласили сердитые возгласы и боевые кличи; жители лощин потрясали кулаками. Ния и Подо умоляли их отложить оружие. Оскар махал руками и кричал:

– Как выразился Говерли Свимп: «Прекратите панику!»

– Они его убьют! – воскликнула Лили. Она указала на нескольких мужчин, натягивающих тетиву луков.

Не помня себя, Джаннер проскользнул за спиной у Радрика, влез на спинку трона, подпрыгнул и уцепился за нижнюю ветку дерева. Ему тут же показалось, что все те разы, когда он лазил по обомшелым глибвудским дубам, перескакивая с сука на сук, и гонялся за Кальмаром, чтобы поймать его или не дать свалиться, были подготовкой к этой самой минуте. Джаннер карабкался на дерево проворно, как швап, перелетая с ветки на ветку. С каждым мгновением мальчик приближался к потолку, под которым дрожал и ёжился Пит, похожий на залетевшую в комнату птицу. Он шевелил когтями и беспорядочно хлопал крыльями.

Артам был напуган – и сам внушал ужас.

Джаннер пополз вдоль ветки толщиной с человеческое туловище, окликая Артама, но если тот и слышал племянника, то не подал виду. Лучники наложили стрелы на тетиву и прицелились в Артама, ожидая знака Радрика либо первого угрожающего движения человека-птицы. Джаннер не сомневался, что, если бы Артам захотел, он мог бы справиться с любым воином в этом зале, но лощинцы были старыми союзниками, друзьями, родичами; они преследовали его не со зла, а от страха. Артам в достаточной мере сохранил рассудок, чтобы обуздать ярость – но почему он не улетает? Двери в зал широко распахнуты, и ему ничего не стоит вылететь из Твердыни и спастись.

Джаннер твёрдо знал, чтó хочет сделать, но в ту минуту, оказавшись так далеко от пола, он подумал, что спятил.

– Дядя Артам! – крикнул он, но тот лишь помотал головой и вытаращил глаза. Не глядя на Джаннера, он продолжал бормотать бессмысленные слова.

Если Джаннер собирался действовать, медлить было нельзя. Лучники только и ждали повода выстрелить. Радрик что-то орал, Оскар размахивал руками, Ния стояла, прижавшись к Подо. Только Лили смотрела на Джаннера.

Их глаза встретились, девочка улыбнулась, и Джаннер крикнул:

– Дядя Артам, на помощь!

И прыгнул.

11. Два Хранителя и Пит Носок

Сквозь испуганное аханье, хлопанье крыльев и крики до Джаннера донёсся пронзительный клич Артама, и он почувствовал, как сильные руки подхватили его в воздухе. Мальчик ощутил порыв ветра, в глаза ударил солнечный свет… а потом, прежде чем Джаннер успел опомниться, его осторожно поставили на крышу Твердыни.

Ветви громадного дерева, сами как деревья, выходили из-под крыши; хотя из зала отдалённо доносились крики, здесь, наверху, воздух звенел от птичьего пения. На востоке, насколько хватало глаз, тянулись зелёные холмы и долины, усеянные деревьями и клочками возделанной земли. Там и сям в тени деревьев ютились домики. На юге и на западе серели крыши Бан Роны, дальше лежала гавань, ограждённая отвесными стенами Морских Клешней, а за ней – Тёмное море тьмы. Солнце двигалось к зениту, и Джаннеру пришлось прищуриться, чтобы разглядеть Артама – крылатый силуэт, увенчанный лохматой белой шевелюрой.

– Спасибо, Джаннер. – Голос у Артама дрожал, но это явственно был Артам, не Пит.