– Ну что, готов?
– Не-а. Нифига я не готов, давай тут еще постоим немного, а?
Артем, конечно, говорил шутливым тоном, но сердце у него действительно колотилось как сумасшедшее.
– Соберись, тряпка, – усмехнулась Вихрева, взяла его за руку и толкнула дверь.
Глава, в которой рушатся планы
За дверью оказался не кабинет, а что-то вроде лектория в университете. Черные пластиковые кресла выстроились рядами, спускаясь вниз, как в амфитеатре. Лестница вдоль стены бежевой ковровой дорожкой вела к небольшой сцене, на которой находился длинный стол для президиума с мониторами и микрофонами, рядом с ним – кафедра для выступающего, а на стене за ним – экран для проектора. Сбоку в углу притаился еще один небольшой столик с кофемашиной и посудой. Незнакомые Полукрылые стояли или сидели группами по два-три человека и переговаривались, держа в руках пластиковые стаканчики. Хотя нет, кое-кого из присутствующих Артем узнал – высокий и худощавый Афанасий Петрович, который приезжал на открытие олимпиады, и здесь выделялся своим надменным видом, полным откровенной скуки от происходящего.
Всего Артем насчитал четырех женщин и шестерых мужчин, но затем сбился, потому что увидел Глеба Александровича и больше не сводил с него глаз. Воронин стоял за кафедрой, внимательно глядя в монитор, и периодически делал какие-то пометки в лежащем перед ним ежедневнике. Эл тоже увидела отца и направилась прямиком в его сторону.
– А вы что тут делаете? – Воронин метнул на них недовольный взгляд, не отрываясь от своего занятия. – Птенцов никто на слет не приглашал. А Артему вообще отдыхать нужно.
– А разве показания потерпевших не требуются? – громко произнесла Вихрева, очень правдоподобно изображая удивление. – Я так поняла, нам нужно будет рассказать, как все произошло.
Глеб Александрович вздохнул и отложил ручку, при этом украдкой покосившись на Полукрылых, стоявших поблизости. Некоторые из них явно заинтересовались. Слова Эл привлекли их внимание, но никто к ним не подошел и ничего не сказал. На лице Воронина отразилось нетерпение, но Артему показалось, что таким образом он пытается скрыть свое замешательство.
– Ты неправильно поняла, Элла. Слет всегда проходит долго, я не хочу вас утомлять, так что будет лучше, если…
– Пусть останутся, Глеб, не гони ребят. Хорошо, когда молодое поколение проявляет интерес к делам слета, – добродушно пробасил один из старейшин, лысоватый мужчина лет пятидесяти в голубой рубашке, плотно натянутой в районе живота. – Вы те самые молодые люди, которые пострадали на олимпиаде?
Вихрева многозначительно кивнула, всем своим видом демонстрируя, что ей есть что рассказать присутствующим. Пожилая Полукрылая с первого ряда неожиданно поддержала своего коллегу и скрипучим голосом произнесла:
– И правда, пусть останутся, Глебушка. Рассказ очевидцев всегда интересней черно-белого видео без звука, которое нам, как обычно, покажут.
При этом она так энергично кивала, что объемные металлические серьги у нее в ушах позвякивали, как бубенцы на тройке лошадей.
– Мы не будем мешать, – заверила отца Вихрева и потащила молчавшего все это время Артема подальше от старейшин, пока никто из Полукрылых не передумал. Глеб Александрович поджал губы и покачал головой, но ничего не сказал, вернувшись к своему занятию.
Они устроились в углу, недалеко от двери, стараясь не привлекать к себе внимания. Впрочем, на них никто и не смотрел. Вскоре собрание началось, и первой слово взяла высокая черноволосая Полукрылая в бордовом пиджаке. Минут через десять после начала слета Эл, как они и договаривались, встала и тихо выскользнула в дверь, а Титов остался в одиночестве.
Время тянулось медленно. Артем весь извелся, нервничая из-за предстоящего и переживая за Эллу. Когда первая старейшина закончила свой скучный и малопонятный доклад и ответила на вопросы, к кафедре вышел Воронин. Титов сразу же напрягся, опасаясь, что тот сейчас перейдет к олимпиаде и похищениям. Но нет, Глеб Александрович, судя по всему, отвечал на слете за медицинские вопросы.
Эл вернулась только спустя полчаса. Бросив на подругу взгляд, Артем сразу понял: что-то пошло не так. Судя по ее опухшим глазам и красным пятнам на щеках, Элла плакала. В ответ на его вопросительный взгляд она отрицательно помотала головой и закусила губу. Сейчас определенно было неподходящее время, чтобы все выяснять, но Титов не выдержал, глядя на ее поникшее, обреченное лицо:
– Что случилось? – прошептал он и под столом взял ее за руку.