Что ж, Асреса он потерпит. Может, даже сработается с ним. Сам-то он вообще ничего не понимает в управлении, кроме командования непосредственно войсками. Вот этот Асрес и займётся гражданскими делами: договорами, торговлей, налогами и прочей нужной ерундой. Ну, а если вдруг заартачится, то тюрьма быстро выбьет из него бунтарский дух.
— Хорошо, я согласен. Но мы же ещё встретимся?
— Если только обсудить кое-какие детали, — ответил я. — Но большинство из дел я вполне могу доверить посредникам. Абале Негаш в любом случае останется в курсе всего. Правда, когда я уеду, он будет лишь примерно представлять, где я нахожусь. Но это несущественно. Главное, чтобы со страной ничего не случилось.
— Да, — кивнул генерал.
— Мне пора.
— Счастливо!
Бульто встал, они пожали руки на прощание, заглянув при этом друг другу в глаза. То, что увидел Бульто, ему понравилось: Бинго смотрел уверенно и спокойно. Значит, не обманет.
Ну, а то, что увидел в глазах генерала я, мне было очевидно с самого начала: Бульто терзали сомнения. И в покое они его не оставят. Генерал ещё долго будет искать разные лазейки, пытаться обмануть… Знал бы он, что это бесполезно, не тратил бы время и силы. А ещё он боится, и боится очень сильно. А страх — это ведь основа жизни. Всё держится на страхе! Начиная с инстинкта самосохранения и заканчивая любовью и ревностью. Везде страх: то потерять здоровье или жизнь, то близкого тебе человека. Недаром науке известно уже сорок тысяч различных фобий.
В Аддис-Абебе я провёл ещё три месяца, контролируя происходящие процессы. Пока не убедился: все события развиваются так, как я и планировал. Мелес Асрес развернул бурную деятельность. Бульто ему не мешал. Саид уехал на фабрику, откуда с гонцом прислал известия, что всё в порядке. Негаш занялся организацией министерства: набирал команду, разрабатывал планы и задачи, наводил новые мосты. Правда, на первое время пришлось обеспечить его деньгами, потому как казна Эфиопии имела только дохлую мышь, а не деньги. А вот дальше Негаш пусть крутится за счёт бюджета, как хочет. Мне же пора было распродать свои реликвии, с пользой потратить полученные за них деньги и уехать в СССР.
1988 год уже подходил к концу. Так что приеду я туда весьма вовремя, ну или почти вовремя. Шлем и меч пришлось спрятать понадёжнее, а все остальное добро из схронов я выгреб. И, оставив всем самые мыслимые и немыслимые указания, наконец-то уехал. Путь мой лежал в Асмэру, оттуда в порт Массауи, а из него на корабле в Тель-Авив. С собой взял сделанные за последнее время лекарства, которые тоже предстояло продать. Будучи в Эритрейском порту, я отправил антиквару телеграмму о своём приезде.
И таки да: меня ждали с нетерпением! Еврейские антиквары никогда не были дураками и, к слову сказать, их жадность всегда купировалась пониманием выгоды. Долгосрочное сотрудничество всегда выгоднее, чем конторы вроде быстро-деньги. Это азы коммерции.
Но много денег — многие печали! Я же получил слишком много денег за свои монеты и раритеты. И, разумеется, не обошлось без проблем. Трогать сразу меня не стали, а когда решили заинтересоваться, меня уже и след простыл. Да, возникли сложности с перевозом денег, но часть из них я положил на счет в банке, а половину надёжно спрятал и увёз с собой.
Да и вообще, если заранее купить моторную лодку и сразу же выйти на ней в открытое море, доплыть до Порт-Саида, оттуда морем в Джибути и затем отправиться в Кению, то можно многие вопросы решить относительно быстро и незаметно. Ну, как быстро и незаметно, не без проблем, конечно.
Проблемы были на протяжении всего пути. Однако вовремя сунутая взятка, подкуп должностных лиц при исполнении и подчас просто нанятые незнакомые негры обеспечивали мне возможность спокойно довезти деньги до непосредственного адресата. И вот я снова на острове Пемба.
На острове обо мне не забыли и встретили, как пророка. К Обонато срочно направился гонец, чтобы оповестить о моём приезде. Я же пока ждал его на острове. Матушка Обонато недавно умерла. И её дом объявили молитвенным. Не знаю, был ли он им в действительности или нет, но ночевать я отправился в построенный на острове храм. Заодно и помедитировать, так сказать. Устав с дороги, уснул я быстро, и приснился мне сон…
— Мамба! Какая встреча! — перед моим мысленным взором заклубился чёрный мрак, быстро принявший очертания Змееголового.
— Да, давненько мы с тобой, Ящер, не общались. Где твой друг Зан?
— Да он временно отлучился, съездить ему кое-куда понадобилось.
— Хрена се… И куда?
— В Афганистан.