Том 7. Последние дни. Пьесы, киносценарии, либретто. «Мастер и Маргарита», главы романа, написанные и переписанные в 1934–1936 гг.

22
18
20
22
24
26
28
30

— Так это же мед! Вы заботливо собирали его, может быть год, ездили, морили пчел, кормили их зимой в погребе и получили за труд, за старание двенадцать рублей. А тут вы ни за что, даром, берете пятнадцать.

После таких убеждений Чичиков почти уже не сомневался, что старуха, наконец, поддастся.

— Право, — отвечала помещица, — мое такое неопытное вдовье дело! Лучше уж я маленько повременю, авось понаедут купцы, да применюсь к ценам.

— Страм, матушка! Страм! — вконец выйдя из себя, вскричал Чичиков. — Ну что вы говорите! Кто же станет покупать их! На что они им?

— А может, в хозяйстве-то как-нибудь под случай понадобятся... — возразила старуха и, не кончив речи, открыла рот и уставилась на Чичикова почти со страхом, желая знать, что он скажет.

— Мертвые в хозяйстве! — рассмеялся вдруг Чичиков. — Эх, куда хватили! Воробьев разве пугать по ночам в вашем огороде?

— С нами крестная сила! — крестясь, испуганно проговорила старуха. — Какие страсти говоришь.

— А впрочем, ведь кости и могилы у вас останутся, перевод только на бумаге. Ну, так как же? А?

Старуха вновь задумалась.

— О чем же вы думаете, Настасья Петровна?

— Может, я вам лучше пеньку продам...

— Да на что мне ваша пенька? — опять возмутился Чичиков. — Я вас совсем о другом, а вы мне про пеньку. Так как же, Настасья Петровна? А?..

— Право, не приберу, товар такой... Совсем небывалый...

— О черт! — вскричал Чичиков и хватил в сердцах стулом об пол.

— Ох, не припоминай его, батюшка, не припоминай! — вскрикнула, вся побледнев, помещица и, вскочив, быстро закрестилась. — Еще вчера всю ночь мне он снился, окаянный. Такой гадкий привиделся, с рогами...

— Дивлюсь, как они вам десятками не снятся! Ведь вы словно какая-нибудь дворняжка, что лежит на сене и сама не ест и другим не даст. А я хотел было закупить у вас и продукты разные, потому что я и казенные подряды веду. — Здесь Чичиков прилгнул, хоть и вскользь, но неожиданно-удачно. Казенные подряды сильно подействовали на старуху.

— Да ты не сердись так горячо, отец мой. Ну изволь, я готова отдать тебе их за пятнадцать ассигнаций. Только ты уж насчет подрядов-то, коли случится, муки ржаной, или круп каких, или скотины битой, не обидь меня.

— Как можно, матушка, — облегченно вздохнув, сказал Чичиков, стирая со лба пот платком. — Только вам надо подписать доверенное письмо на свершение крепости. Я его сейчас составлю, а вы подпишете.

Выйдя в комнатку, где он провел ночь, Чичиков тотчас же вернулся обратно со своей шкатулкой. Поставив на стол и со звоном открыв ее особым ключом, он присел к столу и, очинив перо, начал писать.

— Хорош у тебя ящичек, отец мой, — подходя к нему, сказала помещица. — Чай, в Москве купил?