Том 9. Мастер и Маргарита

Адъютант. Это трудно сказать.

Губернатор. Ну конечно, это безразлично... А важно вот что... «падения»... Ротмистр телеграфирует — триста девяносто, там — триста семьдесят пять... а, впрочем, и это неважно! А важно... э... Вторую телеграмму, пожалуйста.

Адъютант (читает). «На Сидеридисе неспокойно. Умоляю обратить внимание Сидеридис».

Губернатор. Так. Прежде всего и раньше всего: кто такой этот... Сидери...

Адъютант. Сидеридис, ваше превосходительство...

Губернатор. Позвольте: завод?

Адъютант. Гм... Да... Так точно.

Губернатор. Керосин, конечно?

Адъютант. Так точно.

Губернатор. И обратите внимание на стиль: Сидеридис... Сидеридисе... О Сидеридисе! И конечно, это противное «неспокойно»! Что это они взяли за пошлую манеру так телеграфировать! Не всякая краткость хороша! Он умоляет меня! Вместо того, чтобы умолять, он бы лучше толком сообщил, что там такое! Дайте сюда... (Пишет на телеграмме.) Объяснения запросите.

Адъютант. А на телеграмму Бобровского?

Губернатор. А что же на телеграмму Бобровского? Что-с? Падения... Что я могу поделать? Я же не могу закупить у него керосин! Законы экономики... э... Губернатор не бог! Вообразите: вот я сижу перед вами — Зевс всемогущий! К сведению!

Адъютант. Слушаю. (Выходит. Возвращается.) Полковник Трейниц.

Губернатор. А! Просите! (Трейницу.) Очень рад, Владимир Эдуардович!

Трейниц. Здравия желаю, ваше превосходительство.

Губернатор. Прошу садиться, полковник. Очень, очень рад. Я пригласил вас специально, чтобы... э... серьезно побеседовать о... этом... Батуме.

Трейниц. Понимаю.

Губернатор. В течение самого короткого времени этот прелестнейший, можно сказать, уголок земного шара превратился... черт знает во что.

Трейниц. Да, в Батуме нехорошо.

Губернатор. Ну вот видите!.. Сегодня меня буквально завалили телеграммами одна неприятнее другой. Вопит этот... э... Сидеридис!