Трейниц. У него, к сожалению, есть основание вопить.
Губернатор. Ну вот видите!.. Это какое-то непрерывное напряжение... Я уж сегодня говорил... как струны... вибрация... Нужно уяснить причины этого. Ведь всякое явление, согласитесь, должно иметь причину... э... корень.
Трейниц. Корни батумских явлений мне лично ясны.
Губернатор. Ну вот видите! Прошу вас поставить меня в курс дела.
Трейниц. Слушаю. В Батуме, ваше превосходительство, работает, по моим предположениям, одно лицо, а может быть, и несколько лиц, являющихся опытными пропагандистами. Все последние события, вне сомнений, представляют плоды именно этой работы.
Губернатор. Ну вот видите! Я полагаю, что у вас есть и более точные сведения.
Трейниц. Точными, ваше превосходительство, я, к сожалению, их назвать не могу. Скорее это именно неточные пока сведения. Но я уже знаю, с кем имею дело в батумской истории.
Губернатор. С кем же?
Трейниц. Агентура подтвердила вчера, что в Батуме Пастырь.
Губернатор. Это еще кто?!
Трейниц. Это некий Иосиф Джугашвили.
Губернатор. Ай-яй-яй...
Трейниц. Слыхали, ваше превосходительство?
Губернатор. Нет. Джугашвили... Кто же это такой?
Трейниц. Года три назад его, ваше превосходительство, исключили из Тифлисской семинарии. После этого он некоторое время работал в Тифлисе же, в обсерватории, причем вскоре уже сказались первые, так сказать, плоды его деятельности. Организация социал-демократического кружка на заводе Карапетова в Тифлисе, группа, которая провела в главных железнодорожных мастерских забастовки, работала под его руководством. Прошлогодняя первомайская демонстрация в Тифлисе и так далее. Забастовка на фабрике Бозеджянца, на конке у Карапетова, наконец, печатание.
Губернатор. Я не могу понять, простите, как же тифлисский... э... розыск не ликвидировал этого музыканта сразу?
Трейниц. Почему музыканта?
Губернатор. Вы же сказали: служил в консерватории?
Трейниц. Обсерватории.
Губернатор. Да, да... Но это безразлично... А как же они так?.. Э... не обезвредили?..