Теар ослабил хватку, и я высвободила руки.
Незнакомка прошла мимо меня, отвесив презрительный взгляд, и бросилась на шею принца. Тот неловко приобнял ее, не спуская с меня глаз. Я смотрела на них, и боль нарастала в груди. Что ты делаешь, Элия? Этот мужчина никогда не был твоим, он ничего не обещал тебя. Ты всего лишь пленница в его доме. Северянка, с которой он провел лишь ночь, и уже даже не помнит об этом.
– Прошу прощения, думаю, мне стоит покинуть вас, – я кивнула в знак прощания, и устремилась к выходу из сада. Хотелось оказаться как можно дальше от этой сладкой парочки. Я слышала, что Теар пытался сказать мне что-то вслед, но девушка настойчиво увлекала его в беседу.
Я чувствовала горечь во рту. Что с тобой, Элия? Неужели та далекая ночь значила больше, чем казалось?
– Дура набитая, – буркнула себе под нос. В памяти всплыл тот период, когда я вернулась домой, после несостоявшегося побега. Я ложилась спать и часами не могла уснуть. Мужчина, которому я отдала свою невинность, преследовал меня каждую ночь. Я вспоминала каждую минуту той ночи перед тем, как уснуть, а во снах этот миг снова повторялся. Я с трепетом ждала вечера, чтобы скорее лечь спать, чтобы вновь ощутить себя любимой.
В какой-то момент я поняла, что так продолжаться не может. Я должна была прекратить жить в мечтах и вернуться в реальность. Ушло много времени, прежде чем я смогла забыть его. Но иногда в танцующих тенях от пламени очага, мне мерещились тени сплетенных тел на замшелых балках хижины…
К тому же, та ночь подарила мне не только миг любви. Вернувшись домой, я обнаружила, что мой дар пробудился полностью. Годами я еле могла удержать и одну искру.
– Бесполезное отродье, – с ненавистью плевался отец, когда я не смогла затянуть рану от ножа на его ладони.
Но одна единственная ночь с мужчиной заставила меня наполниться магией. Теперь я была полна и могла лечить любые раны, а не терять сознание после заживления пореза.
Возвращаться в комнату мне не хотелось, и я отправилась в библиотеку. Хоть мама и научила меня читать, отец никогда не разрешал трогать книги. «Девке это ни к чему» – повторял он каждый раз, как я просила разрешения взять книгу хотя бы на пять минут. Пока мать была жива, он еще мог иногда это позволить. Но она умерла, когда мне не было и восьми лет, а отец возненавидел меня еще больше. Теперь я могла насладиться чтением только тогда, когда отцу присылали письма. Сам он не любил читать, а я всегда с радостью соглашалась.
Теперь в моем распоряжении была целая библиотека. Я провела пальцами по кожаным корешкам и вдохнула книжную пыль. Я вытаскивала один том за другим, открывала на случайной странице и любовалась ровными буквами. Я начала читать страницу одной из книг. С непривычки буквы складывались плохо, но постепенно навык восстановился. Одна из книг увлекла меня рассказами о дальних странствиях, и я не заметила, что за окном уже глубокая ночь.
Меня отвлек странный шум в коридоре. Я опустила книгу и прислушалась. Одна из дверей громко хлопнула, и воцарилась тишина. Я вслушивалась в эту тишину, но больше никаких звуков не было слышно. Я вернулась к чтению, но слова не лезли в голову. Сколько бы я не пыталась уловить смысл написанного, он ускользал от меня.
Прошло не меньше получаса, и я отчаялась прочитать хоть страницу. Я поставила книгу на место и вышла из библиотеки. До моего слуха донесся шум. В коридоре было пусто. Стражники давно перестали охранять мою комнату – теперь было достаточно, чтобы они просто стояли в начале коридора, у входа в королевское крыло. У спальни короля стража стояла всегда, но его опочивальня была слишком далеко.
Я прислушалась. Стояла полная тишина, и я уже решила уходить, как услышала грохот. Он раздался из-за двери комнаты, в которую Теар запретил мне заходить. Собрав волю в кулак, я направилась туда. Я толкнула дверь, но та оказалась заперта. Внутри периодически слышались громкие звуки. Я подергала резную ручку, но дверь все так же оставалась запертой. Осторожно постучав, но не получив ответа, я решила вернуться в свою спальню.
Завернув за угол, я чуть не налетела на одну из служанок. Меида – так ее звали, была одной из тех, кто в первый день во дворце назвал меня уродливой. Помня об этом, я хотела было выругаться на служанку, что так неожиданно возникла на моем пути. Я открыла рот, но тут же закрыла его обратно.
Меида стояла скрючившись, а по щекам обильно лились слезы. Мой пыл тут же остыл, и я внимательно осмотрела несчастную.
– Что случилось, Меида?
В ответ девушка только громко всхлипнула и попыталась уйти, но я схватила ее за плечо. Ей был больно, я это чувствовала. Мой дар жизни сделал меня слишком чувствительной к чужим страданиям, я с одного взгляда могла определить, что человеку или животному больно, даже если он не подает вида. Здесь же итак все было очевидно.
– Меида, скажи мне, что с тобой? – видя испуганный взгляд девушки, я старалась говорить как можно мягче. Я могу вылечить любую ее хворь, но для этого я должна знать, что и где у нее болит. И если рану я увижу сразу, то больной живот или голову я не могу распознать.