– Об этом никогда не говорят, но разломы иногда открываются и по сей день. Это держат в тайне, чтобы не пугать народ. Но это происходит. Не так масштабно, как в давние времена, но все же.
Я оторопела от его слов. Неужели это правда, и алоры до сих проникают в этот мир? Хотя откуда эта недоверчивость? Живое доказательство сидело передо мной в кресле с бокалом вина.
– Тебе не стоило отказываться от престола.
– Это не тебе решать, – резко ответил Теар, и я прикусила язык. Да, судьба чужого королевства действительно не моя забота.
– Прости. Я не хотел обидеть тебя, – принц смягчился. – Меня распирает злость от того, как поступил твой отец. Я убил бы его голыми руками, будь он сейчас передо мной.
Я грустно улыбнулась.
– О, это еще не конец моей печальной истории. Все еще впереди.
– Это он сделал? – спросил принц, имея ввиду мои шрамы. Я согласно кивнула, и он выругался.
Мне казалось, что воспоминания об этом больше не трогают меня. Но сейчас, когда я рассказывала это Теару, а в его глазах горели боль и жалость, слезы невольно подступали к глазам. Ком встал в горле, и я сделала глоток вина.
В день свадьбы погода бушевала. С утра поднялась метель, и я еле добралась до храма, где проходила церемония единения. Внутри было холодно, пар шел изо рта, когда я выдыхала. Я куталась в белоснежный меховой плащ, но это не помогало. Меня трясло так, что зуб на зуб не попадал. То ли от холода, то ли от вида жениха, который стоял около жреца.
Отец подвел меня к лорду Блэквуду и встал неподалеку. Он бросал на меня предостерегающие взгляды, стискивая рукоять ножа на поясе. У меня не было шанса уйти. И я не могла прервать церемонию.
Лорд Блэквуд выглядел хмурым и раздраженным. Он презрительно шевелил губами, пока жрец читал древний текст для заключения брака. Когда жрец закончил, жених нетерпеливо сделал шаг вперед, перебив того на последнем слове:
– Давай уже к делу.
Жрец посмотрел на лорда с недовольством, но все-таки начал обряд единения. Он взял мою руку и перевернул ладонью кверху. Небольшим золотым ножом он порезал мою ладонь. Я сжала кулак, и капли крови упали в церемониальную чашу. Так же сделал и жених. Жрец соединил наши ладони и связал запястья алой лентой.
– Отныне пред лицом богов вы едины. И не разорвать этих пут невзгодами. Не разрезать их бедами. Не развязать их печалями. Пока вращаются звезды, и смотрит за нами Луна, не разрушить этот священный обет. Едина ваша кровь, и едины ваши жизни. Да будет вечен этот союз, пока боги не решат иначе.
Гости одобрительно закричали. Тут и там слышались поздравления, но я даже не пыталась улыбаться. Кровь просачивалась сквозь связанные ладони и капала на пол храма, пока мы шли к дверям. На выходе прислужник развязал ленту на наших запястьях и бросил ее в чашу с огнем. Я осторожно отодвинулась от мужа, не желая лишний раз касаться его. Кровь запачкала белоснежный мех, но мне было все равно. Блэквуд, даже не взглянув на меня, проследовал к карете.
Всю дорогу до имения Блэквуд не отрывал от меня глаз. Он рассматривал меня по-хозяйски, исследуя взглядом каждый сантиметр. Мне было неприятно его неожиданное внимание, и я старалась смотреть в окно на заснеженные пейзажи Черного Леса.
– Роишь мне здорового сына, – муж положил мне руку на колено, и я вздрогнула. – И я буду к тебе добр.
– У вас уже есть сын, – тихо прошептала я, вновь отвернувшись к окну.
– Он слюнтяй и размазня. Мне нужен сильный сын, который поведет за собой армию, если это потребуется.