- Это юфть! – оскорбилась Ирина. – Ты в армии не был, что ли?
- Я устал всем повторять: только военная кафедра в универе. Так откуда сапоги? Где вы их взяли?
- На дне! – рассмеялась Олеся. – В ящике лежали. Наверное, кто-то для себя отложил.
Максим схватил жену за руку и потащил к вокзалу. Над перроном сгустились сумерки. На потемневшем небе засияла молодая луна. Прохладный ветерок дунул в лицо, донося со стороны депо запахи шпал и машинного масла.
Едва все вошли внутрь, майор закрыл дверь. Лязгнул проржавевший засов. Луч фонаря прорезал темноту.
- Я буду спать с Олесей на диване, - нахально заявил Максим.
Церпицкий нахмурился:
- Я думал, группа должна держаться вместе.
- Здесь безопасно. Иначе меня бы от вас трактором не оторвали.
Майор хотел что-то сказать, но сдержался и махнул рукой. Ирина взяла его за локоть и потащила в зал ожидания. Сосед-наркоман, скользнул за ними, словно тень. Из комнаты отдыха послышался звон ложек о консервные банки.
Максим разложил диван, положил под голову куртку и обнял жену:
- Что-то я не голодный сегодня. Ну, то есть, конечно, голодный, но по-другому.
- Может, хотя бы дождешься, пока остальные заснут? – прошептала Олеся.
Максим прижал руку жены к своим брюкам:
- Объясни это ему.
Олеся ничего не успела ответить. В темноте раздались чьи-то уверенные шаги. Максим включил фонарь и в ужасе уставился на пожилого мужчину в форменной железнодорожной тужурке. В белом луче света блеснул значок с изображением паровоза.
- Почетному железнодорожнику, - прочитал Максим.
- Так-так, - сварливо проговорил незнакомец. – Кто разрешил занимать мой диван в кабинете?
- Мы думали, здесь никого нет, - сдавленно пискнула Олеся.
- Думали… А умеете думать-то? Вам комнаты отдыха мало?