37. Хотя истинно и то, что Господь тогда не оставляет тебя, поскольку без его помощи ты не устоял бы ни мгновения, — Он держится так скрытно, что твоя душа не чувствует Его и не может ни почерпнуть какой-либо надежды, ни причастной ни к какой-либо утехе; и даже считает она, что её страдания столь же неминуемы и беспомощны, как мука осуждённых в ад. Потому она охотно сменила бы его тяготы даже на насильственную смерть, воображая, что ему не будет конца, как и адским мукам.
38. Но, о благополучная душа! Если бы ты знала, как любит и защищает тебя Господь среди этого происходящего из любви мучения, ты находила бы его столь любимым и приятным, что тотчас же испустила бы дух, если бы только Бог не сотворил чудо, удержав тебя в жизни тела. Потому будь постоянна и благодушна: сколь ни страшна ты кажешься очам своим, но Бог, высочайшее добро и источник всякого добра, будет любить тебя, защищать тебя и наградит тебя такими Своими благами, что надлежало бы сказать, будто Он не помышлял ни о чём ином, кроме как чтобы возвысить тебя по высочайшим степеням любви к совершенству. И если бы ты не поворачивался к нему спиной и не бросал своего начинания, но постоянно развивался, то этим, да будет тебе известно, ты приносишь столь приятную жертву Богу, что (если бы было возможно, чтобы это Всевышнее Существо могло быть сопричастно какой-либо тяжести или беспокойству) не нашёл бы Он покоя, кроме как в возлюбленном соединении с твоею душой.
39. Его всемогущая рука создала столько удивительного из ничего и из смешанной громады стихий, — чего же не сделает Он из твоей души, которую Он превратил в Свой образ, если только ты будешь твёрд и станешь тихо, покойно и кротко стоять в познании своего ничтожества? О, благо душе, которая и тогда, когда видит себя полной беспокойства, скорбной и безутешной, заключает себя целостно в себе и не идёт искать где-то чувственной утехи!
40. Не скорби и прилежно заботься, если это жестокое мучение будет долгим; пребывай в смирении и не ходи искать внешней утехи и помощи; поскольку доброе служение этого подвига состоит в том, чтобы уметь молчать и терпеливо страдать в тишине и кротости, ибо через это обретается божественная крепость, делающая нас способными к одержанию победы, и Тот, Кто защищает нас и борется за нас, Сам имеет Свой престол в нас.
41. Когда бы ни был кто приведён в это бедственное состояние безутешности, то не запрещается душе жалоба и воздыхание, если только пребывает она в верхней своей части тихо и кротко[109]. Ибо кто бы мог вынести тяжкую Божью руку без жалобы и стенания? Мог ли Иов, столь великодушный в терпении витязь, удержаться от бедственного вопля; да и Сам Господь Иисус жаловался об оставлении Своём; но все их жалобы были таковы, что они меж тем пребывали в жертвовании и предании себя в Волю Божию.
42. Итак, не мучайся о том, что Господь Бог очищает тебя и испытывает твою верность. Но последуй женщине Хананеянке, которая, невзирая на то, что была поругана Христом, не обратила на это внимание, но ещё сильнее и пристальнее просила и не переставала смирять себя пред Ним и за Ним следовать. Ты должен испить сию чашу и не уклоняться вспять. Если бы дал Бог, чтобы чешуя отпала от глаз твоих, как у апостола Павла, то скоро увидел бы ты славную пользу страдания и печали и хвалился бы ими так же, как Он; даже считал бы ты это распятие вместе с Ним выше, нежели честь апостольского сана.
43. Благополучие христиан в этом мире состоит не в наслаждении, но в страдании, причём со спокойным и кротким умом; как объяснила Св. Тереза, явясь после своей смерти некоей душе, сказав, что все её страдания, тяготы и трудности, которые она претерпела, богато вознаграждены, но за все восхищения, откровения и утешения, которыми она наслаждалась в этом мире, она не получила ни малейшего возмездия.
44. Хотя очень сильное мучение, когда кто-то лишается всякой утехи, позволяет страданиями очищать себя в огне печалей и напастей, очень страшно, что учителя Тайного Богословия незаслуженно называли его адом. И хотя кажется невозможным, чтобы кто-нибудь мог хоть одно мгновение вытерпеть такое мучение, о котором можно сказать, что человек живёт в постоянном умирании[110] и, мучительно умирая, живёт, чтобы всегда переносить одну за другой всё новую и новую борьбу со смертью, — однако надо решиться на эти муки, если желаешь обрести высочайше приятное и пребогатое сокровище высокого созерцания и возлюбленного соединения с Богом. И никогда не было такого святого человека, который бы не имел участия в этом тяжком страдании и духовном мученичестве. У Св. Григория Великого такое было два последних месяца его жизни; у Св. Франциска Ассизского — два с половиной года, у Св. Марии Магдалины — пять, а у Св. Розы Перуанской — пятнадцать лет. А Св. Доминик, совершивший столь многие достойные удивления дела, претерпевал эту муку вплоть до последнего часа своей блаженной кончины.
ГЛАВА VI
45. Другое мученичество (которое имеет больше пользы и награждения, чем первое, и существует для тех, кто уже далеко прошёл по пути совершенства и высокого созерцания) состоит в огне Божественной Любви, которым воспламеняется душа и потому мучается и съедается любовными болезнями. Огонь этот или печалит душу отсутствием её возлюбленного, или угнетает и обременяет её хоть сладкое и приятное, но тяжёлое бремя божественного присутствия. Это приятное мученичество постоянно выжимает у неё воздыхания как тогда, когда она наслаждается своим Возлюбленным и обладает Им (ибо вкус такого обретения столь приятен и крепок, что она не может вместить его в себя), так и тогда, когда Он не открывает Себя из-за горящей скорби, с которой она старается Его искать, обрести и наслаждаться Им[111]. Это и называется «воздыхать, страдать и умирать от любви».
46. О, если бы ты пришёл к тому, чтобы мог понимать все противоречащие друг другу ситуации, претерпеваемые любвеобильной душой! Столь жестокую и страшную, но, вместе с тем, и столь сладкую и приятную борьбу; столь глубокие, но и столь приятные язвы; столь тяжкий, но и столь приятный крест, что человек добровольно осуждает себя самого на то, что долго ему жить и терпеть.
47. Чем больше растёт свет и влюблённость души, тем больше умножается и болезненность, которую она чувствует, когда ей кажется, что с нею нет столь возлюбленного ею добра. Если находит она у себя своего друга, то хотя полна она радости, но не может в познании его дойти до основания и пребывать в наслаждении им непрерывно, и это причиняет ей смертельную скорбь вместе с этой великой радостью. У неё есть и пища и питьё пред устами, но она алчет и жаждет и не может насытиться. Отныне она хочет погрузиться и утонуть в море любви; крепкая рука находится рядом с нею, она могла бы избавить её, но не делает этого; и душа не знает, в который час придёт любимый друг её и возьмёт её.
48. Иногда она слышит внутри себя голос своего друга, который призывает её и беседует с ней кроткой и благосклонной лаской, происходящей из внутренности её основания, которое есть чертог его; и от этого всё тело её содрогается — и распалось бы на части от радости и страдания (от радости, что он столь близко к ней и даже внутри неё, и от страдания, что она пока ещё отделена от совершенного и нерушимого наслаждения им). Вот сколь крепко действие любви. Она будто бы опьяняет душу, делая её смелой, ужасающейся и ненасытной в любви. Потому и говорится, что любовь крепка, как смерть, ибо умерщвляет как та, так и другая.
ГЛАВА VII
49. Одна из тончайших и наглейших ухваток повреждённого естества — когда оно под предлогом пользы и необходимости западает на бесчисленные вещи и входит в зависимость от них. Этой отравленной стрелой бесчисленное количество душ позволило поразить себя и сделать плотскими и бездуховными людьми, потеряв жизнь благодати. Ты никогда не вкусишь сокровенной манны (Отк. 2:17), которой никто не знает, кроме приемлющих её; разве только если ты совершенно победишь и умертвишь себя; ибо тот, кто старается, чтобы умертвить непорядочные восстания своего ума, неспособен к принятию духовных даров, без вхождения коих невозможно обратиться в себя, возвратиться внутрь и быть духовным человеком[112]. Потому-то живущие вовне[113] [в чувствах и по побуждению их] лишены этих даров[114].
50. Не позволяй беспокоить себя никакому приключению, ибо беспокойство есть дверь, в которую к тебе войдёт враг, чтобы похитить у тебя мир.
51. Праведно отвергни себя самого и целиком оставь Богу; ибо хотя это отвержение сначала и жестоко, и тяжко, но в середине легко, а в конце весьма радостно.
52. Если ты не находишь Бога во всём, то ты должен познать, что ещё очень далёк от совершенства.
ebooksa